Рыбацкая солянка
Рыбацкая солянка
Фэникэ очень любил рыбу. И уху, и тушенную с луком, но особенно ему нравилась рыбная солянка. Однажды он ел ее с теплой мамалыгой во время экскурсии в Течете на берегу Дуная. И потом, когда он вспоминал об этом, у него всегда текли слюнки.
- Нет, жена, никогда в жизни не сварить тебе такой солянки! То была настоящая рыбацкая солянка из сомовых голов! - мечтательно говорил он Рикуце.
А она чего только не делала, чтобы солянка хоть раз получилась «рыбацкой». Расспрашивала всех знакомых, собирала рецепты, но все напрасно! Однажды Фэникэ не на шутку разозлил ее.
- Жаль, что у меня нет времени показать тебе, как надо варить. Вот рыбаки в Течете… Они брали несколько голов, чистили и…
- Здесь тебе не берег Дуная, где рыбы сколько хочешь, - сердито ответила жена. - Несколько голов! Я варю одну голову. А выбрасывать деньги на ветер, покупать десять сомов только для того, чтобы сварить из голов солянку, я не стану.
Как-то, возвращаясь с работы, Фэникэ встретил в трамвае своего старого друга. Они не виделись лет шесть, с тех пор как Фэникэ женился. Друзья обменялись горячим рукопожатием.
- Ты где теперь, Санду?
- В провинции. Сейчас у меня отпуск, вот приехал навестить родителей.
- Ну так я тебя никуда не отпущу. Пошли к нам обедать. Познакомишься с моей женой. Вставай, сейчас сходить.
- Не обижайся, Фэникэ, но в другой раз.
- Да почему же? Ну не заставляй себя просить. Пошли.
- Нет, не могу. На сегодня у меня другие планы. Видишь? - И Санду показал на тщательно завернутые удочки и сачок. - Это моя страсть. Увлекаюсь спортом - рыбной ловлей.
- Это ты называешь спортом? - рассмеялся Фэникэ. - Ну какой же тут спорт? Футбол - вот спорт. Движение, быстрота, прыжки, и все на свежем воздухе.
- А рыбная ловля не на свежем воздухе? - иронически спросил Санду. - А когда тащишь рыбу, - то по-твоему не нужна быстрота и ловкость? Футбол!… Разве на футболе ты увидишь такие восходы и закаты? И, наконец, рыба. Даст тебе футбол жареного карпа или солянку из голов сома?
Услышав о солянке, Фэникэ, уже взявшийся было за ручку двери, остановился.
- Тебе сходить?
- Неважно, сойду и на следующей. Расскажи что-нибудь еще о рыбной ловле.
Санду довольно улыбнулся, словно ему удалось подцепить на крючок редкую рыбу.
- Что же тебе рассказать?
- Ну вот, например, про сома. Трудно его поймать?
- Совсем нетрудно. Только нужна подходящая снасть.
- Нет, не только,- вмешался в разговор пассажир, который все время прислушивался к их беседе. - Еще необходимо терпение, ловкость, умение.
Фэникэ искоса посмотрел на него.
- Да, конечно, - согласился Санду. - Но со временем это приходит.
- А главное - наживка… - опять прозвучал голос непрошенного собеседника.
- А какая должна быть наживка? - спросил Фэникэ.
- Смотря что ловить и в каком месяце. Для карпа - мамалыга, белые черви… Для щуки - мелкие рыбешки, крупные черви, лягушки…
- Лягушки? Ты берешь их в руки? - с гримасой ужаса спросил Фэникэ.
Санду от души рассмеялся.
- Собственноручно насаживаю на крючок. Ничего особенного. Да и, в конце концов, ради щуки можно дотронуться и до лягушки.
- Это верно, - согласился Фэникэ. - Скажи, а сом тоже ловится на лягушек?
- Маленькие сомята клюют на червей, а побольше - на рыбешку, на улиток, да и на лягушек.
- Я для сома беру мышей, - сказал пассажир-рыболов.
- Я тоже ловил на мышей. Но, мне кажется, на лягушек лучше.
- Все! - заявил Фэникэ. - Вы сделали из меня рыболова. Но лягушку все-таки я не возьму в руки, даже под страхом смерти, а мыши… мыши у меня, брат, есть. Кошка и та никак не справится. К ним-то я привык, а к лягушке не притронусь, хоть режьте. Ну вот, проехал еще одну остановку!
Сидя в ресторанчике, что находится в конце трамвайной линии, и медленно потягивая сливянку, Фэникэ, как из мельницы, сыпал вопросами о рыбной ловле. Он узнал, что в сильную жару рыба уходит на дно, что летом хорошо удить на рассвете или перед заходом солнца, что ловить можно не только с берега, но и с лодки, - а Фэникэ как раз очень любил кататься на лодке, - что наживку опускают на разную глубину, в зависимости от того, кого ловишь, и даже удилище, леска и крючок выбираются, смотря по рыбе, самые различные. И еще узнал Фэникэ, что надо быть членом общества «Рыболов-спортсмен»!
- Вот если научишься ловить карпа, - тогда считай себя настоящим рыбаком, - сказал Санду.
- Какой там карп! Подумаешь, карп! Нет, сразу сом! Чтобы приготовить рыбную солянку! Вот Рикуца-то удивится!
- Ладно, Фэникэ. Договорились. В воскресенье в четыре часа утра встретимся в Снагове.
По дороге домой Фэникэ уже строил планы. В воскресенье они с Рикуцей совершат чудесную прогулку. Сколько времени уже они мечтают вырваться из раскаленных городских стен! Воздух, вода, солнце! Они будут загорать, купаться… Он засмеялся. Вот удивится Рикуца, когда он наденет фартук и начнет варить рыбу! Только надо сначала поймать пять сомов. Нет, не пять, а шесть, даже семь, чтобы голов было больше. Пусть она попробует настоящую рыбацкую солянку. Какой великолепный сюрприз он ей устроит! Потихоньку все приготовит и ничего не скажет до отъезда.
- Приедем туда пораньше, часа в три утра, - думал он. - До четырех успею поймать по крайней мере двух сомов. Ну и посмеюсь же я тогда над Санду! Подумаешь, какая сложность! Насаживаешь на крючок наживку, закидываешь удочку, подходит рыба, хватает приманку, поплавок движется, дергаешь и… вот она рыба. Молодец Фэникэ! Потом еще одна наживка, еще одна рыбина!… Улыбаясь, он вошел в дом.
- Где это ты пропадал? - спросила жена.
- А который час? - удивился Фэнике и увидел, что стрелка стоит на шести. -Знаешь… было собрание… Очень долго говорили…
Через несколько минут перед ним стояла на столе тарелка с горячей рыбной солянкой. Он съел ее с аппетитом, но против обыкновения молча, только по временам чуть-чуть улыбался своим мыслям.
Жена даже удивилась, что он ни разу не вспомнил знаменитую солянку из Гечета. Она ждала, когда же он заговорит. И он заговорил:
- Рикуца, милая, скажи, есть у нас мышеловка?
Рикуца ожидала чего угодно, только не такого вопроса. Помолчав, она ответила:
- Нет. У нас было два капканчика, но они сломались, и ты сам их выбросил.
- А как поживает наша кошка?
- Кошка?… Спасибо… хорошо, - в недоумении ответила жена. Она принялась убирать со стола, стараясь догадаться, какого зелья хватил ее муж?
Каково же было ее удивление, когда вечером, перед сном, Фэникэ взял кошку и выбросил ее за дверь, вместо того, чтобы отнести в кухню, как делал обычно. Но жена ничего не сказала, закрыла окна, погасила свет, и они легли спать.
Через некоторое время Рикуца почувствовала, что муж потихоньку встает. Она слышала, как он вышел. Стояла глубокая ночная тишина, и женщина задремала. Вдруг ее разбудил глухой удар. Вскочив с постели, она бросилась в кухню. При свете коптящей на полке свечи она увидела Фэникэ, стоящего на четвереньках. Он прижимал к полу кепку, под которой что-то билось. Рикуца вскрикнула, Фэникэ обернулся, и мышь выпрыгнула из-под кепки.
Фэникэ сделал за ней прыжок, не уступающий любой кошке, но тут Рикуца так страшно закричала, решив, что муж ее сошел с ума, что ему пришлось отказаться от запланированного сюрприза и все честно рассказать.
- И нужны непременно живые? - удивилась Рикуца.
- Я забыл спросить Санду, но думаю, что да… Не станет же сом кидаться на падаль.
- В таком случае я тебе завтра подарю мышеловку. А теперь давай спать.
Солнце еще не взошло, только заря вскинула свои золотые ресницы. Зеркальная гладь озера снимала с себя серебристый ночной наряд. У причала стояли лодки неподвижно, как на картине.
Лодочник помог им забраться в лодку. Фэникэ греб, напевая в ритм движению:
Лодка на озере тихо плывет Сердце мое о любви поет.
- Мы не очень далеко отъехали, Фэникэ?
- Нет, дорогая. Я думаю, где много воды, там и рыбы больше.
Фэникэ осторожно просунул руку в коробку, взял мышонка и собирался нацепить его на крючок. Но мышонок вдруг вырвался и прыгнул в воду.
Тогда молодой рыбак более крепко зажал в руке второго и быстро, куда попало, воткнул крючок. Закинул удочку. Мышь на мгновение погрузилась в воду, но тотчас же появилась на поверхности и поплыла.
Фэникэ хлопнул себя по лбу:
- Тьфу! Знаешь, жена, я все делал наоборот.
- Как так?
- Санду сказал, что наживку бросают на дно. А как же я брошу на дно, если мышь живая и плавает? Зачем же я, дурак, мучился, вез из Бухареста живых мышей?
Рикуца расхохоталась.
- Что теперь делать?
- Что делать? Надо, чтобы приманка была не живая.
Он взял жестяную коробку с дырочками для воздуха, обвязал ее веревкой и опустил на дно.
Вскоре появилось солнце и уронило в озеро золотую дорожку. На берег пришел Санду и помахал платком. Фэникэ с силой стал грести к берегу, крича другу приветствия. Лодка врезалась в песок.
- Эх ты, «рыбак»! - презрительно бросил Санду. - Ты же всю рыбу разогнал.
- Почему?
- Кричишь, гребешь, как на состязаниях, жена твоя хохочет на все озеро…
Рикуца и Фэникэ переглянулись и прыснули.
- Тс-с-с! Тише! Так мы ничего не поймаем. Ведь рыбы очень чувствительны. Надо было настелить в лодку соломы, а то каждый звук передается в воду. Ты, Фэникэ, должен был из физики это знать, - ворчал Санду.
- Я-то знал. Но я не думал, что рыбы знают физику.
Но Санду пропустил шутку мимо ушей.
- У рыб прекрасный слух и обоняние. Вот прочти, - и он протянул другу книжку и два журнала.
Рикуца рассказала историю с живыми и дохлыми мышами.
Накладывая в лодку солому, Санду успокоил:
- Ничего, научишься. Я, когда впервые закинул удочку, сорвал крючком кепку с головы, второй раз разорвал рубашку, а третий уронил в воду удилище. Мне тогда было восемь лет. А у тебя разрешение на ловлю есть?
- Нет, - чистосердечно признался Фэникэ.
- Вот ты ничего и не поймал. Потому что нарушил закон, - улыбнулся Санду.
- Да у тебя получается, что рыба не только видит и слышит, но и чувствует нарушителя.
- К нарушителю она не должна идти, да? - шутила Рикуца.
- Нет, мы сами должны оберегать ее от нарушителей, - серьезно ответил Санду.
Он греб легко, не поднимая волны. Когда поставил лодку на якорь, спокойно и ловко взял удилище, размотал леску, проверил грузило, поплавок… Супруги внимательно следили за каждым движением приятеля. Вынув мышь из коробки Фэникэ, он сказал:
- Я обычно не ловлю на мышей, но, если хотите… - он надел наживку и забросил удочку.
Все трое не сводили глаз с поплавка. Не прошло и десяти минут. как он дрогнул. Но Санду остался неподвижен. «Почему же он не тащит? - подумал Фэникэ. - Чего еще ждет? Но это знал только Санду. Вот поплавок на миг исчез под водой, и в следующее мгновение рыбак подсек и потянул удочку.
- Сачок!
У Фэникэ уже было все наготове.
- Сом! - радостно воскликнул он.
- Да, килограмма на два, - сказал Санду.
- Зачем же ты говоришь так громко?
- А сейчас уже не имеет значения. Ведь разрешается ловить не больше трех килограммов. Так что сомов мы сегодня больше ловить не будем. Можем с берега потаскать немного мелочи.
- Почему ты не тащил сразу, как дрогнул поплавок? Чего ждал?
- Так это же тебе не щука, которая сразу бросается на приманку. Сом берет осторожнее.
Они расположились на полянке. Мужчины пошли удить с берега. Они переменили много мест, одно красивее другого. И не раз Фэникэ забывал о поплавке, засмотревшись то на сверкающую водную даль, то на полет ласточки.
Ожидая их, Рикуца варила солянку и читала журнал. Один абзац она даже подчеркнула: «Начинающий рыболов-спортсмен! Скорей отправляйся удить рыбу! Там, в горах, тебя ждут форель и хариус. Но не только рыба ждет тебя на волне. Остановись и вслушайся в тишину, и ты услышись, что лес разговаривает с тобой. И река и ветер - они тоже не молчат. Отправляйся на рыбалку! Оставь тех, кто смеется над тобой, сидя в прокуренной комнате за кружкой пива. Пусть они насмехаются, эти люди с желтыми лицами, с ручкой, торчащей из-за уха»…
Наконец вернулись рыбаки, немного усталые, но веселые и голодные. Счастливый Фэникэ нес на кукане плотву.
Рикуца расставляла на траве тарелки с солянкой.
- А знаешь, здорово получилось. Вкуснее, чем была в Течете! - воскликнул Фэникэ. - Как это ты сделала такую замечательную солянку?
- Я?… Солянка такая же, как и всегда. Это воздух другой, солнце, движение.
- И ты еще смеешь утверждать, что рыбная ловля не спорт? - накинулся на друга Санду.
Рикуца погрозила мужу ложкой.
- Ну? Будешь еще когда-нибудь говорить, что я не умею готовить настоящую рыбацкую солянку?
Фэникэ поднял обе руки.
- Сдаюсь! Сдаюсь!
‹Nb 8, 1958)
Перевод с румынского М. Малобродской и В. Потемкиной
М. Марс-Валлет