Великий рыболов
Великий рыболов
Я настолько далек от рыболовного спорта, что, когда в понедельник утром слышу, как сосед спрашивает другого: «Ну, как клевало вчера?», мне прежде всего приходит на ум мысль о… комарах. Это, однако, вовсе не значит, что я никогда не держал в руках удочку. Время от времени некоторым заядлым любителям, отчаянно нуждающимся хоть в каком-нибудь компаньоне, удается вытаскивать меня в море, и я болтаюсь с ними в их яликах, пока меня не доконает морская болезнь.
Должен сказать, что наша Баррэн-авеню просто кишит заядлыми рыболовами. Знаменитые Бруксы, Битэмсы, Виккерстэты - это все мои соседи. И самым опытным из них, по единодушному мнению всех наиболее авторитетных наблюдателей, является мой друг Кирилл Максуп. Мне об этом, понятно, судить трудно, но, поскольку сам Максуп очень часто утверждает то же самое, по- видимому, это действительно так.
Говорят, что он знает о рыбах столько, что может читать самые сокровенные их мысли. Многие ли рыболовы осмелятся заявить, что они таскают хитрющих лещей с помощью одного голого крючка, без всякой наживки? А Максуп делает это запросто.
Неудивительно поэтому, что, наслышавшись рассказов о его доблести и мастерстве, я не устоял и принял его предложение порыбачить недельку в Старой бухте. Было это прошлым летом, но я до сих пор помню все до мельчайших подробностей. И наверное, буду помнить всю жизнь…
- Однако, прежде чем мы отправимся, - предупредил меня Максуп, когда я сказал свое «да», - мне хочется, чтобы ты твердо усвоил, что я везу тебя в такое место, о котором никто, кроме меня, не знает. Ты должен поклясться, что никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не выдашь его координаты. Это место - ты убедишься сам - так кишит рыбой, что ее можно таскать из воды голыми руками.
Я поклялся. Так торжественно, как только мог.
- Все снаряжение и снасти у меня есть, - сказал он в заключение. - Тебе придется взять только наживку, пол-ящика или, лучше, ящик пива и рюкзак или сумку с подходящими продуктами - на случай, если нам надоест питаться дарами моря. Поставим там на самом берегу палаточку и заживем себе, как боги. Тишина, покой вокруг, никаких тебе знакомых и родных. Здорово, а?
В путь мы тронулись в субботу. Чтобы закупить все необходимое, мне пришлось полдня побегать по магазинам. Плавание тоже оказалось не из легких: греб я один - Максуп сидел на корме и приводил в порядок снасти, а море, даже мой друг признал это, было довольно неспокойным. Поэтому, когда мы добрались до места, у меня едва хватило сил вытащить ялик на берег.
Справившись в конце концов с этим делом, я присел на выступ возвышавшейся скалы и огляделся вокруг. Должен признаться, что ничего примечательного в этом Таинственном местечке Мак- супа (в силу данного обещания я могу именовать его только так зашифрованно) я, как ни старался, не нашел. Берег как берег, скала как скала. Правда, сзади, почти сразу же за ней, начинается довольно уютный лесок, карабкающийся по склону длинной и в общем-то живописной горы. Но что до него нам, рыболовам? Мы ведь привязаны к воде…
Долго любоваться видами я не мог - надо было ставить палатку. Провозился я с ней часа два, потому что опять все делал один: Максуп сначала занимался метеонаблюдениями, а потом обдумывал меню нашего ужина. Когда палатка была поставлена, он объявил его:
- На первое будет, разумеется, уха. А на второе… На второе я приготовлю такое, что тебе и во сне никогда не снилось.
Блюдо, которое он назвал, я действительно не пробовал ни разу в жизни. Не отведал я его, увы, и в тот раз. Наверное, поэтому я не запомнил его мудреное название. Помнится только, что в его состав входят анчоусы, мелко нарезанный лавровый лист, множество специй и еще что-то.
- Ну а теперь, - сказал Максуп, нанизывая на крючок креветку, - пока ты будешь собирать хворост для костра, я, с твоего разрешения, вытащу парочку лещей. Какие тебе больше нравятся - пожирнее или не очень? Пожирнее, конечно! Что это за уха из одних костей!
Хворост я собрал, костер разжег, воду вскипятил, а Максуп все не возвращался. Тогда я тоже взялся за лещей.
Положение от этого, конечно, изменилось мало. Давно зашло солнце, давно наступила ночь, а мы все сидели на выступе скалы и, болтая ногами, мрачно держались за свои удочки.
Первым не выдержал Максуп.
- К черту, - сказал он, вытаскивая свою леску. - Давай- ка отложим это дело наутро. Зря только теряем время. Сам Грэй ничего бы не взял в такой прилив. Рыбы зверски привередливы в этом отношении. Если прилив хоть чуточку не в их вкусе, они тотчас же прячутся.
- Правильно, - обрадованно принялся и я сматывать свою удочку. Правда, про себя я подумал, что там просто некому прятаться. Но, чтобы не огорчать друга, вслух я этого не сказал.
Нам не оставалось ничего другого, как открыть банку холодных мясных консервов и поужинать не ухой, а ими…
Рассвет застал нас уже восседающими на скале.
- Ну уж на завтрак рыбка у нас будет, - безапелляционно заявил Максуп, закидывая удочку.
Его крючок ослепительно сверкнул в лучах восходящего солнца и медленно погрузился в воду. Раз сто потом, не меньше, вытягивал его мой друг на поверхность, чтобы проверить, не зацепилось ли за него что-нибудь. И всякий раз на нем не было ничего похожего на рыбу.
Мой собственный крючок зацепился сразу же. Должно быть, за какую-нибудь корягу или что-то в этом роде. Я понял это довольно быстро и сразу же перестал тревожить его. «Захочет, - думал я, - высвободится сам. Если же его тащить насильно, дело может кончиться тем, что я порву чужую леску, и все». Крючок не захотел. В извечной борьбе сил моря и суши и в этот раз победили силы моря…
В полдень, когда я все-таки вытащил свою леску (конечно, без крючка), Максуп посмотрел на меня и сказал:
- Не отчаивайся, уж после обеда мы обязательно наверстаем свое. Попомни мои слова.
Завтрак наш (вернее, и завтрак и обед) состоял из удивитель- го неаппетитного сочетания консервированной баранины и сухих бисквитов.
Поздно вечером, когда мы, задыхаясь от одуряющего запаха неиспользованной и разлагающейся наживки, запивали противно теплым пивом консервированную свинину с бобами, Максуп сказал, что, по его мнению, наши старания с самого начала были обречены на неудачу из-за слишком сильного ветра.
- Я уже говорил тебе, что за капризная эта тварь - рыба. Стоит только подняться ветру, да еще не оттуда, откуда надо, как она сразу смывается в море, и тогда хоть лопни, но ты уже ничего не вытянешь. Будем надеяться, что завтра погода улучшится.
Я не мог с ним согласиться. Ветер здесь совершенно ни при чем, потому что, во-первых, он был очень слабый, а, во-вторых, накануне, в безветренный вечер, мы тоже ничего не поймали.
- Если ты хочешь знать мое мнение, - сказал я, - то, по- моему, нам не везет потому, что здесь просто нет рыбы. А может, никогда и не было.
- Можешь оставить свое мнение при себе, - огрызнулся Максуп и, открыв новую бутылку пива, стал пить его прямо из горлышка.
За ночь ветерок совершенно стих, но зато все небо покрыли тяжелые свинцово-серые облака.
- Не нравится мне их вид, - нахмурившись, проворчал Максуп. - Но мы все-таки пойдем.
И мы пошли. И опять просидели на этой скале битых десять часов. И снова весь день ели одни консервы и бисквиты, от которых у меня, в конце концов, расстроилось пищеварение.
А рыба все не клевала! Наверное, с таким же успехом мы могли бы просидеть день над какой-нибудь пустой лоханью.
- Рыбы - это самые ленивые твари на свете, - утешал меня вечером Максуп, уписывая холодную говяжью тушенку. - Стоит только какой-нибудь несчастной тучке на минуту закрыть солнце, как они уже воображают, что это ночь, и тут же отправляются на боковую. Ну и здоровы же дрыхнуть!… Но ты не отчаивайся - будет и на нашей улице праздник!
- А по-моему, - начал было я, - здесь…
- Хочешь еще пива? - моментально прервал меня Максуп.
Его пророчество сбылось - и очень скоро. Можете вы представить себе небо без единого облачка, солнце, ласково пригревающее (а не палящее), зеркально-гладкую, чуть-чуть подернутую рябью поверхность моря, мягкий веющий прохладой бриз (как сказал Максуп, именно тот, что надо)? Можете? Очень хорошо. Именно такая погода и выдалась на другое утро.
- Денек - словно по заказу, - довольно пробасил Максуп, выглянув из палатки. - Ну уж сегодня мы свое возьмем!
Да, денек этот действительно мог бы пройти чудесно, если бы… Если бы не два - всего два - маленьких «но»:
- во-первых, меня все время мучали страшнейшие рези в животе;
- во-вторых, - и это, пожалуй, главное, - несмотря ни на что, клева все-таки не было.
Ровно в полдень, сказав себе: «Хватит!», я решительно поднялся и…
Тут все началось.
Первым удивил меня Максуп. Вытащив свою удочку, он обернулся ко мне и вдруг мрачно объявил:
- Как мне ни больно, дорогой Билл, но я должен сказать тебе…
- Что? - приготовился я ко всему самому худшему.
- Что рыбы здесь нет. Больше того, готов биться об заклад, что ее нет здесь в радиусе пяти миль.
- Почему?
- Акулы, - ответил Максуп единственным словом.
В тот же самый момент позади нас послышался шум, и из леска на склоне горы высыпала целая ватага юнцов.
Парни - я насчитал их восемь - устремились прямо к нашей скале. Все они были увешаны снаряжением для подводной охоты - ластами, масками, трубками, ружьями. Но вид их тем не менее был совсем не воинственный, нет. Они не походили на сынов Посейдона.
На берегу они начали натягивать на себя шерстяные свитеры и прилаживать снаряжение. Наше бедное Таинственное местечко сразу превратилось в суетящийся муравейник.
И что самое обидное - нас они совершенно не замечали. Даже не спросили, как клюет или что-нибудь в этом духе. Словно не видели, что мы с удочками и уже обжили это место, как собственный дом.
Облаченные в свои доспехи, они стали похожи на фантастических пришельцев с других планет. Охотиться собирались семеро; восьмой - его называли Артур - оставался на берегу, чтобы собрать хворост и разжечь костер.
Когда они в полной боевой готовности (один из них держал большую проволочную корзину) сошли к воде, ближайший к нам парень приподнял на лоб маску и крикнул Артуру:
- Через двадцать минут костер чтоб горел! Мы долго не задержимся.
Затем все вместе они соскользнули в воду.
- Нет, какое нахальство, а?! - возмущенно воскликнул Максуп. - Через двадцать минут они вернутся! Небось, думают, еще и с рыбой! Как бы не так, держите карман шире.
Минут десять мы с Максупом молча сидели на скале, внимательно наблюдая за рассыпавшимися по всей бухте пловцами. Артур бродил поодаль, собирая валежник.
Вдруг, словно ужаленный, Максуп вскочил на ноги и что есть мочи завопил:
- Эй, парень, сюда! Быстрее, быстрее!
Артур выпрямился, удивленно поглядел на Максупа, потом нехотя направился к нам.
- Что случилось? - подойдя, спокойно спросил он.
- Смотри, смотри! - возбужденно размахивая руками, сказал Максуп. Кого-то из ваших схватила акула!
- Где?
- Вон, видишь, плавают кишки! Я так и знал, что этим все кончится.
- Это Джордж, - все так же невозмутимо сказал парень.
- Что значит - Джордж?! - даже подпрыгнул от негодования Максуп. - Эти кишки, может быть, раньше и были в Джордже, а сейчас вон они видишь? Акула выпотрошила его!
- Ах, вот в чем дело, - улыбнулся Артур. - Успокойтесь, сэр, это рыбьи кишки. Чтобы сэкономить время и воду и чтобы рыбка была свежей, мы потрошим ее прямо в море… Простите, но мне нужно идти.
Отвесив моему другу нечто вроде церемонного поклона, парень поднял охапку хвороста и заспешил к костру. Максуп проводил его ошалелым взглядом, пожал плечами и снова обернулся к морю.
В это время охотники один за другим стали выходить из воды. Столько рыбы, сколько они вытащили с собой на берег, я до сих пор видел только на рынке - и то лишь в субботу и предпраздничные дни. Рыбой - отличной, крупной, причем уже вычищенной и выпотрошенной - была доверху набита проволочная корзина. Рыбу вываливали из сеток, снимали с куканов, вытряхивали из- за пазух. Причем делалось все это так просто и буднично, что было совершенно ясно: это для них самое обычное явление.
Я посмотрел на Максупа и… похолодел. Если бы в эту минуту вы видели выражение его лица! Я никогда не думал, что человеческая челюсть может отвисать так низко! «А что если она так и не станет на место?!» - мелькнула у меня мысль.
- Вы не отобедали бы с нами? - послышался вдруг снизу голос Артура. - Ничего особенного у нас нет, одна рыба, но ее хватит на всех. Милости просим к нам в гости!
Мы не заставили его слишком долго упрашивать нас…
В тот же вечер мы сняли свой лагерь и отправились в обратный путь, домой. Возвращение, особенно пеший переход от причала до нашей Баррэн-авеню, оказалось еще труднее, чем путь туда. Ребята отдали нам половину своей добычи, и мы шли нагруженные, как вьючные животные. Но мы мужественно вынесли все - в том числе восторженные поздравления знакомых и незнакомых и предельно выразительные, восхищенно-завистливые взгляды, которыми провожали нас все прохожие. Знакомым мы даже отвечали. Разумеется, с присущим нам тактом и скромностью.
Конечно, больше всего досталось Максупу - все знали, что если б не он, я бы, как всегда, вернулся домой с пустыми руками. Венцом его триумфа был момент, когда он принялся одаривать каждого поздравляющего рыбой.
- Нет, что ни говорите, - получив свою рыбину, заявил зеленщик, - такие рыболовы, как Максуп, рождаются раз в десять лет!
- В десять? - заметил бакалейщик тоном взрослого, говорящего с ребенком. - Раз в сто лет!
- Если бы в сто, - покачал головой мой сосед - чиновник из муниципалитета. - Боюсь, что…
Конца этой волнующей встречи я не слышал, потому что жена утащила меня в дом. Мою долю добычи Максуп под горячую руку раздал тоже, но жена даже не заметила этого - ведь я еще ни разу в жизни не возвращался с рыбной ловли с рыбой…
‹№ 22, 1965)
Перевод с немецкого Ю. Шашлова
Ремус Лука