Карп
Карп
Чудесный смешанный лес. Огромные дубы, ясени, вязы и сосны. В безветренную погоду в лесу ни шороха: тихо-тихо, только изредка флейтой заиграет иволга, застучит дятел, защелкает щегленок… И снова тихо.
Среди леса ставок, приукрашенный с одного берега камышом…
И как-то так уж вышло, что с одного берега в ставок сосны заглядывают, а с другого, противоположного, - дубы… Левее за ставком - плотинка, а правее простерлись луга с зелеными кустами, с вербами, с густой травой.
В том ставке карпы живут. Здоровенные! Каждый карп словно корыто!
И как же хочется поймать такое «корыто»! Да еще после того, как вам скажут:
- Да вы что?! Да там как схватит, как дернет, как поведет, так и не думайте подсекать! Старайтесь, наоборот, чтобы сорвался. Потому что и крючка не будет, и лески не будет, и удилища не будет и сами вы, если за дуб не ухватитесь, - в ставке будете! Наши карпы такие. Они у нас особенной породы: не карпы, а жеребцы.
Вот и хочется поймать такого «жеребца».
А председателя того колхоза, которому принадлежит чудесный ставок, мы нашли возле комбайна в степи. Комбайн как раз домолачивал большое поле озимой пшеницы.
- Дозвольте, Иван Павлович, карпика у вас половить, - сказал я безнадежно, ибо знал, что обычно Иван Павлович никого и за километр к ставку не подпускает.
Председатель усмехнулся и сказал на сей раз:
- Ловите, хлопцы, ловите, вижу, что рыболовы вы бедовые.
Тут мы со всех ног - к ставку. Дозволил-таки председатель,
потому что настроение у него отличное: озимая пшеница как лес стояла, жнивье он доканчивал до срока, хлебосдача уже выполнена.
А берут карпы на рассвете… И особенно тогда, когда первый неясный луч прорезает и золотит дубовые листья. Как солнечный луч дубовые листья позолотит, из дубовой чащобы вырвется и на ставок упадет, - тогда и ставок золотой, и камыш, и рогоз, и песок на берегу - все тогда золотое. Луч от воды отскакивает и летит вон на тот берег, а там сосны. Золотятся тогда сосны и ясени, и клены, а луч летит дальше, так что уж его и не видно… Только след его остается - веселый, сверкающий…
Солнце всходит левее от вас, за дубами, и, словно нарочно, именно там всходит, чтобы прежде всего дубы позолотить…
Солнце хочет, чтобы все, куда оно лучи свои кидает, горело и сверкало, бушевало и ликовало… Хочет - и делает! Ох, и хитрущее там, над ставком, солнце!
Вы когда-нибудь переживали такое мгновение, когда на ваш крючок «сел» карп? Переживали? Если нет, обязательно переживите, а тогда вам захочется это мгновение пережить еще раз. До боли, до ярости, до крика захочется.
Представьте себе такую картину. Чуть свет, а вы уже сидите над ставком. Слева от вас загорается небо. Солнце поднимается… Впрочем, об этом уже писано-переписано, не будем еще раз писать… В руках у вас удилище. Леска у вас - отличнейший «Сатурн» чуть ли не в миллиметр толщиной, крючок - двойной крепости, высшей закалки, кованый, с тонким острым жалом, а на крючке - кусочек картошки,-сваренной точно так, как любит карп: не мягко, не твердо, а как раз.
Вы смотрите на поплавок так, как даже не смотрели на свою невесту, когда еще были женихом: с таким вниманием… с таким ожиданием! И внезапно поплавок - дерг! А у вас сердце - скок! Еще раз - дерг! Еще раз - скок! И вот ваш поплавок поехал- поехал и исчез. Когда начинает поплавок ехать, у вас из-под сердца что-то холодное тоже едет куда-то вниз. И вы чувствуете, что это холодное ударяет в пятки. И вашим пяткам холодно.
Вы за удилище - ррраз! Подсекли! И чувствуете, что в руках у вас что-то трепещет! И видите, что ваша знаменитая леска натянута, как струна бандуры, а удилище выгнуто в дугу и дрожит. Есть! Ой, карп! Ходит на кругах! Вы его понемногу ведете к берегу… Удилище с леской ходит туда, ходит сюда.
Вот карп уже возле берега. Вот показалась его голова, вот уже видна спина. Он рвется, выгибается, бьет хвостом, скручивается бубликом, вырывается… Однако вы не даете ему потачки, ведете… Еще шаг, и он окажется в подсачеке… Еще секунда, и он будет на берегу. Сердце у вас колотится, дышите вы глубоко и часто. Вы уже видите этого карпа фаршированным или маринованным, или просто жареным, а из головы - уха… И вдруг - стоп! Хлоп! Вы - хвать!… Крючок пустой, а карп, на секунду оторопелый, еще стоит перед вами… Какое мгновение!!!
В общем, карпа в данном случае у вас как не бывало: сорвался.
Что делать?!
Были и такие случаи, что рыболов сигал в воду, чтобы схватить сошедшего с крючка карпа руками. Бултых! В одежде, в сапогах, с картошкой в мешочке, с пачкой папирос и с путевкой в Гагру в кармане… Куда там! Карп даже и на путевку в Гагру не берет, не берет он и на картошку в мешочке, а только тогда, когда та картошка на крючке!
Рыболовы в такой момент что-то выкрикивают в зависимости от темперамента и наживляют на крючок кусочек свежей картошки. Забрасывают снова и сердито сопят. Тут, случается, сосед вопросик задаст. А сосед ваш - передовик завода «Ленинская кузница», страстный рыболов, обязательно спросит:
- Здоровый сорвался?
- Здоровый, аж черный! - ответите вы и снова засопите в обе ноздри.
Еще хуже, разумеется, когда засекается такой карпище, что от вашей знаменитой лески остается только клочок, а крючок ваш украшает верхнюю губу богатыря пресных вод… В таком случае на вопрос соседа, что случилось, следует суровый ответ:
- Порвало!
Не рекомендуется, между прочим, удя карпов, оставлять удилище на берегу непривязанным, а самому уходить в лес прогуливаться, потому что нередки случаи, когда пастушки-подпаски начинают вам кричать:
- Дяденька! Ваше удилище поплыло! Потянуло!
Тогда приходится раздеваться и бросаться в воду.
А карп в таких случаях мастер поглумиться над вами: только вы это подплываете к удилищу, а карп - дерг! и поплыл…
Так скажите, прошу вас, стоит или не стоит удить карпа? Мы уже не 1х›ворим про переживания, которые овладевают вами, когда карп все же не срывается, а привозится домой и маринуется или фаршируется, или просто жарится!
И вы закусываете и рассказываете:
- Эх, и потянуло! Да я не из тех, чтобы упустить карпа, нет, брат, не из тех!…
- Ну, закусывайте себе на здоровье!
‹№4, 1954)
Варвара Карбовская