Селигерская уха

Наверное, любой из нас испытал раздражение от ерша, когда ждешь крупную рыбу, особенно на закормленных лунках, а этот надоедливый сопливец атакует насадку. Обычно с такого места стараешься уйти. Но в глухую пору достойную рыбу найти очень трудно…

Недавно мы с товарищем отправились на Селигер за налимами. Ехали всю ночь. Помните, какие были снегопады в январе? Жуть! Наутро, когда подъезжали к живописно приютившейся на лесистом берегу деревеньке, погода вдруг устаканилась. Эта деревня в два десятка домов носила странное название Кривая Клетка. Рубленые избы утопали в высоких сугробах. Сразу вспомнился А. С. Пушкин: «Мороз и солнце, день чудесный!»

Хозяйка, у которой мы остановились, была отменной кулинаркой и, провожая нас на рыбалку, напутствовала: «Ой, я вам что хотите из рыбы приготовлю, вы только ловите!» Уж как мы старались в этот день с Александром! Нашли подходящее для стоянки подлещика место, расположенное между устьем залива и стоящим почти напротив него островом, красивейшим, как шапка Мономаха. Прикормили хорошо и на выходе из ямы, и в яме, и на бровке. Прошло время — рыба не берет, еще прошло — тот же результат, только ерш теребит мотыля на некоторых лунках. Не знаешь, то ли радоваться, то ли огорчаться. Ловили на глубинах 6–9 м. От нечего делать я стал заряжать на ерша жерлицы, устанавливая их на налимьих местах, хотя до вечера еще было далеко… Да вот проблема: ерш такой мелкий оказался, что боялся — налим его не разнюхает. Правда, поначалу в некоторых лунках попадались прямо-таки королевские ерши, но возьмет один, и налетает ершовая мелюзга. Да еще таскать ее с такой глубины — нудное занятие. Вот я и решил пойти побродить ближе к острову, глядишь, еще и плотва проклюнется. Однако и там ждала неудача. Только все та же ершовая мелочь. Проходивший мимо местный рыболов с рюкзачком за плечами остановился передохнуть, уставился на меня угрюмо. Я предложил ему сто граммов. Он радехонько их опрокинул и занюхал рукавом. А повеселев, заговорил:

— Клев сегодня паршивый. Целый день просидел на закормленном лещовом месте — ни единой поклевки, — и добавил: — Да и ни у кого ничего, смотри, вон все бегают.

И, правда, немногочисленные рыболовы то и дело перемещались по широченному водоему.

— А какой здесь рельеф дна? — спросил я. — Есть ли у берега приличные глубины?

Оказалось, что в соседней деревне прямо возле берега идут резкие понижения дна и там есть пристань.

— Там леща зимой нет, — словно прочитав мои мысли, тут же сказал мужик. — У нас там никто не ловит. В том месте один местный сети ставит. Откуда там лещу взяться? А на налима ты правильно угадал. Тут он как раз и держится.

Мы еще поговорили, и мужик ушел.

«Стоп, пристань», — подумал я и тут вспомнил, что все когда-либо пойманные мною крупные ерши попадались возле каких-то гидротехнических сооружений или затонувших судов. Например, на Большой Волге у дамбы, на Химкинском водохранилище — у бортов старой накренившейся баржи, на Оке — у свай моста. Возможно, у пристани и окунек будет брать. Он тоже любит такие места. Здесь среди обрастаний всегда есть какая-то пожива. Еще я подумал, что крутой обрывистый берег — это почти всегда выход глинисто-каменистых обнажений, а стало быть, на дне мало ила, что в условиях, когда количество кислорода в воде уменьшается, всегда хорошо.

Я вернулся к Александру.

— Такая тоска, — пожаловался он. — Ни одной стоящей поклевки.

— Пойду вон туда, к дальнему берегу.

— Да, ну иди, — посмотрел он на меня с удивлением и сказал: — Для бешеной собаки семь верст не крюк.

— Ладно, не язви. Ты же знаешь, как потопаешь, так и полопаешь.

Когда я прошел еще только треть пути по глубокому снегу и взмок в теплой одежде, я уже сожалел, что пустился в эту авантюру, но отступать назад — это что ж, в себя не верить? Кое-как дошел и устало просверлил лунку возле ближней сваи пристани. Глубина — 5 м. Почти сразу кивок завибрировал и согнулся — и вот королевский ерш оказался на снегу. За ним попался другой и даже покрупнее. И пошел клев, пока с одной лунки я не вытянул с пяток достаточно хороших трофеев. Потом наступило полное затишье, и я просверлил в толстом льду новую лунку у другой сваи. И здесь повторилось почти тоже самое: штук семь хороших ершей — и тишина. И что бы вы думали? И у третьей сваи была почти та же история. Только здесь я напал на стайку средних окуней. И вот облавливая сваю за сваей, я наловил рыбы на добрую уху. Клевало так, что я даже не успел проверить более глубокие места в стороне под обрывом.

Когда почти в сумерках я добрался до Александра, сил хватило поменять живца только на пяти жерлицах. Утром мы сняли с них двух налимов-увальней, соблазнившихся крупной наживкой. Нам здорово повезло, ведь мы же налимьих троп не знали и ставили жерлицы по приблизительным ориентирам.

А в тот вечер, когда мы усталые вернулись в уютную избу, хозяйка, как и обещала, приготовила нам вкуснейшую уху из ершей! Какая она была наваристая и как пахла печным ароматом!