Человек, который стонал

Человек, который стонал

— Вот вам и попутчик, — сказал егерь, указывая на невзрачного безбородого старичка в куцем кожаном пальто, высоченных резиновых сапогах и облезлой телячьей шапке. — Иван Семенович, частый наш гость. Тоже на выходной день прибыл. Он вам все здешние места объяснит.

Старичок с любопытством огляделся блестящими мышиными глазками, неожиданно глубоко вздохнул и сунул каждому из нас в руку ребро маленькой сухой ладошки.

А егерь, словно что-то вспомнив, подмигнул, отвел меня в дальний угол большой темной комнаты и доверительно зашептал:

— Только извините, привычка у него… Стонет. Если, конечно, расстроится. Не все даже выносят. Однако не обращайте внимания. А рыбак первой категории. Вокруг рыбы, можно сказать, воспитался.

Разговор этот происходил на дальней спортивной базе, куда я приехал из города, наслышавшись о прекрасной ловле щук в здешних местах.

Еще затемно мы сели с Иваном Семеновичем в лодки и двинулись в путь по широкому волжскому водохранилищу, ориентируясь на приветливо подмигивающие светлячки бакенов. До заветных щучьих мест от базы считали немереных километров пять.

На рассвете пал туман, холодный и очень густой. И как-то мы потеряли друг друга. Держа направление по слабому колебанию ветерка, задувавшего в правую щеку, я чуть было не налетел на каменную гряду, преградившую дальнейший путь. Это были остатки старой полуразрушенной дамбы, по которой некогда пролегала ветка узкоколейки. Стоп! Щука любит такие местечки! Не стать ли здесь неподалеку?..

Бросив якорь, я оснастил спиннинг, размахнулся удилищем и сделал заброс, так и не определив, где там в тумане легла блесна. Дал ей опуститься до дна, немного поддернул вверх и начал подматывать лесу. Через несколько оборотов катушки последовал тупой щучий «удар». Кончик удилища согнулся. Почин есть!

Щука брала жадно, будто торопясь насытиться еще до восхода яркого осеннего солнца.

Увлеченный, я забыл обо всем на свете. Чуть не при каждом забросе чудесная река одаривала меня новой зубастой хищницей. Давно окостенели пальцы, но в охотничьем азарте я все же ухитрялся делать заброс за забросом. И вдруг где-то послышался слабый стон. Печальный, словно крик неведомой птицы, он замер, растворившись в тумане. Правду сказать, я вздрогнул от неожиданности. Но тут же вспомнил предупреждение словоохотливого вахтера.

— Иван Семенович! — заревел я. — Ау! Как дела? Давайте скорей сюда!

— Какие там дела! — послышался голос совсем рядом. — Пустой! Без поклевочки!

И вслед опять стон — погромче.

— Гребите ко мне! Щука берет замечательно!

— Нет, не поеду! (Стон.) Я знаю, вы там на ямку угадали. В коряжничек. Маленькая ямка — двоим ловить тесновато. Только и будем блесной за блесну цеплять. Да и щука здесь пустяковая — хвосты. Я уж куда-нибудь дальше поплетусь. Погиб, совсем погиб! (Мучительный стон.)

— Да бросьте, Иван Семеныч! Подъезжайте скорее! Чем здесь щуки плохи? Устроимся!

Но лодка удалялась. Постепенно замирал стук уключин. Так он и уехал…

Какой спортсмен не порадуется такому улову? Семь янтарных «прогонистых» щучонок, тройка сизых горбатых окуней кувыркались в корме лодки… Килограммов шесть, пожалуй, будет! Ветерок потянул сильнее, туман исчез, и ослепительное солнце разлило в прохладном воздухе непередаваемую осеннюю негу.

Я уложил рыбу в рюкзак, сполоснул из деревянной бадейки скользкое от щучьей слизи днище лодки и с наслаждением потянулся…

Но где же все-таки Иван Семеныч?..

Вдали, под желтым обрывом крутого берега, маячила одинокая лодка… Пожалуй, он!.. Я взялся за весла.

Рыболов издали напоминал мальчика. Небольшого роста, в кургузом пальтишке, стоя, он ловко орудовал спиннингом. Вдруг Иван Семеныч быстро нагнулся к воде. Значит, тоже что-то поймал.

И опять раздался стон:

— Вот не везет!.. Что же делать-то? Тут от базы до станции верных три километра. (Тяжкий стон.) А у них, дьяволов, вторые сутки, как машина поломалась. Хозяева тоже называются… Как теперь доберешься?.. Погиб, совсем погиб! (Душераздирающий стон.)

Я подогнал свой ялик вплотную и ахнул. Лодка Ивана Семеновича была завалена форменными крокодилами. Самая крупная моя рыбина и в половину не тянула его рядовой.

Не выдержав, я громко расхохотался. Так вот, оказывается, почему он стонал!

— Рыбак рыбака в беде не бросает, — сказал я. — Дотащим как-нибудь. Помогу. Если через часок тронемся, то к полуденному поезду вполне успеем.

— Милый! — засуетился Иван Семенович. — Дорогой человек! Душа! Не знаю, как и благодарить. Значит, уважишь старого грешника?.. И уж если так дело оборачивается, какого пса сейчас от добра уезжать? Вон она как берет! Ты только гляди!.. Давай с ночным поедем! Поедем с ночным поездом, золотой ты человек! Ну-ка, подайся в сторонку, а то, неровен час, крючком не зацепить бы!

И с радостным стоном он чиркнул удилищем по воздуху и далеко метнул блесну.