3. Карпы в корягах

3. Карпы в корягах

«Въ самой ям? заселенной сазанами, если она слишкомъ завалена корягами, — устраивать приваду отнюдь не сл?дуеть, потому что помимо беспрестанныхъ зад?вовъ, благополучно вытащить пойманнаго въ такомъ кр?пкомъ м?ст? крупнаго сазана почти невозможно: — онъ всегда усп?етъ замотаться за карягу и оборвать самую кр?пкую леску, какъ пр?лую нитку».

И. Комаровъ[187]

В речных ямах, дно которых завалено корягами, невидимыми глазу рыболова, ловить карпов не принято, и это совершенно справедливо, ибо опасность потерять там добычу во время вываживания слишком велика. То же самое относится и к некоторым другим сильно закоряженным местам. Это тем огорчительнее для карпятника, что коряги являются излюбленным местопребыванием карпов, в особенности крупных.

Однако не все коряги представляют для рыболова неодолимое препятствие. В большинстве закоряженных мест, где коряги частично выступают из воды, соответствующими снастями можно ловить карпов без чрезмерного риска.

Очень часто приходится располагаться возле упавшего в воду дерева, будь то на реке, на озере или на пруду, и забрасывать насадку рядом с его ветвями. После подсечки карп обыкновенно бросается не к дереву, что было бы логичнее всего с нашей точки зрения, а в открытую воду, подальше от берега. Такое поведение может показаться противоестественным, если вспомнить, что во время вываживания карп стремится достичь какого-либо укрытия.

Объяснить это явление можно тем, что, во-первых, в большинстве случаев карп после подсечки идет в сторону, противоположную той, в которую его тянут, а во-вторых, он пытается уйти подальше от опасного места (в данном случае — от дерева), а не оставаться там.

Конечно, это не означает, что он не направится к соседним деревьям или корягам, если таковые имеются. В идеальном случае коряга, к которой забрасывается насадка является единственным препятствием в радиусе нескольких десятков метров, как, например, тополь, упавший в один из прудов, расположенных в окрестностях г. Руза Московской области. Одно время этот пруд был населен крупными одичавшими карпами, продолговатой формы и очень сильными, которых мы весьма успешно ловили на перловку.

Рыбалка проходила по следующей схеме: после самоподсечки карп бросался от тополя к середине пруда сматывая леску с катушки, фрикционный тормоз которой был установлен на минимум. На треск тормоза являлся один из нас, брал удилище в руки и отходил с ним по берегу вправо, подальше от тополя (справа был маленький пляж, в то время как слева росли густые кусты), не препятствуя при этом карпу разматывать леску. Карп стремился достичь противоположного берега, сильно закоряженного, но до туда было довольно далеко, и по пути его порыв ослабевал настолько, что нам уже не составляло труда завернуть его в сторону и начать подтягивать к себе.

Снова оказавшись вблизи от нашего берега, многие карпы бросались к тому самому тополю, от которого он совсем недавно столь стремительно удирали, но, находясь на значительном расстоянии от опасного места, нам всякий раз удавалось не допускать их туда.

Обобщая наш опыт и опыт наших коллег, можно сформулировать рекомендации относительно ловли около упавших в воду деревьев: а) вокруг дерева должно иметься некоторое чистое пространство; б) карпу следует дать удалиться на некоторое расстояние, причем сила подтормаживания должна зависеть от расстояния до ближайшего укрытия; в) тем временем самому следует отходить с удилищем по берегу, в противном случае на последней стадии вываживания карп может вернуться к дереву, запутать леску в его ветвях и оборвать ее.

Совсем иначе выглядит ловля около нагромождений коряг, находящихся вдали от берега и на значительной глубине. Если забрасывать насадку к корягам с берега, то после подсечки карп, двигаясь в сторону, противоположную той, в которую его тянут, уйдет в коряги. Если же ловить с лодки, то этого эффекта можно избежать, расположившись среди самих коряг или в непосредственной близости от них. Разумеется, это предполагает наличие значительной глубины (2 метра и более) и мутной воды, ибо на мели и в прозрачной воде карпы испугаются близости лодки.

Оптимальные условия для такого рода ловли мы нашли в Австрии, в дунайских старицах ниже Вены, имеющих постоянное сообщение с основным руслом Дуная. Эти старицы находятся в одном из последних в Центральной Европе уголков, где пока еще сохранился нетронутым речной ландшафт с непроходимыми джунглями пойменных лесов и сотнями больших и маленьких водоемов. В середине восьмидесятых годов тысячи австрийцев, рискуя жизнью, спасли прелестную пойму от уничтожения, предотвратив строительство электростанции в г. Хайнбург.

Во время весенних и летних паводков Дунай, выходя из берегов, заливает обширные участки пойменного леса, и протоки и ручейки превращаются в бурные потоки, несущие с собой целые деревья. Эти деревья и образуют скопления коряг, расположенные как у берега, так и на значительном расстоянии от него.

Осторожно подъехав на лодке к корягам, карпятник забрасывает насадку в просвет среди ветвей или рядом с ними, причем во избежание зацепов крючок должен быть полностью скрыт в насадке. Мутная, желтоватая вода и значительная глубина позволяют осмотрительному рыболову не спугнуть карпов. Предварительное прикармливание не требуется, так как практически каждая подходящая группа коряг постоянно населена карпами.

Вываживание, конечно, приходится форсировать, и это обусловливает необходимость мощных снастей — таких же, как для ловли в тростниках (см. выше). Тем не менее, особенных проблем с вываживанием у нас никогда не возникало. Возможно, то обстоятельство, что карпа тянут вверх, а не в сторону, несколько ослабляет его силы. Во всяком случае, все подсеченные нами карпы сматывали через тормоз лишь по несколько метров лески, после чего их удавалось остановить и поднять наверх.

Разновидностью такого ужения является ловля на мормышку. Известный австрийский рыболов Норберт Айпельтауэр был не только крупным специалистом по нахлысту, но и заядлым мормышечником. Приложив немало усилий для популяризации мормышки в Австрии, он был одним из тех немногих, кто целенаправленно применял мормышку для ловли карпов, причем именно в корягах.

При ловле на мормышку с лодки поплавок заменяется сторожком, а обыкновенные удилище и катушка — нахлыстовыми. Расположение нахлыстовой катушки в самом начале удилища, ниже его рукоятки (имеется в виду одноручное нахлыстовое удилище), позволяет свободно играть мормышкой и часами держать удилище в руке, не уставая.

Желательно, чтобы кольца такого удилища были не змейкой, а обычными, а сторожок свободно пропускал леску и был хорошо виден.

Мормышки, изготовлявшиеся Айпельтауэром примерно по образцу подаренных ему нами русских мормышек, были снабжены прочными коваными крючками «VMC National» N 10, способными выдержать практически любого карпа (рис. 59). Крючок насаживался навозным червем.

Рис. 59 Мормышка Норберта Айпельтауэра.

Нахлыстовое удилище 6-го класса, изготовленное Айпельтауэром из заготовки фирмы «Харди», было оснащено самодельным сторожком, а на катушку была намотана мягкая, толстая леска («Стрен»).

В том, что Айпельтауэр превосходно владел своей снастью, мы неоднократно имели возможность убедиться во время совместных рыбалок. Правда, иногда попадалась и другая рыба, преимущественно окуни, но достаточно часто — карпы. Поклевка карпа выглядит следующим образом: сначала сторожок медленно поднимается вверх, затем так же медленно опускается. В этот момент и нужно подсекать.

Знание характера карповой поклевки позволяет игнорировать поклевки другой рыбы и не создавать в месте ловли ненужного беспокойства. Мелочь съедает червя и оставляет мормышку в покое, почти никогда не попадаясь. После этого мормышку можно потихоньку вытащить и насадить снова.

Как и всякое ужение в корягах, ловля на мормышку бывает особенно успешной в холодное время года, когда карпы находятся на своих «зимних квартирах». Одного из своих самых крупных «мормышечных» карпов Айпельтауэр поймал в октябре 1979 года. Не без гордости он демонстрировал нам фотографию этой прекрасной рыбы, потянувшей на весах около девяти килограммов.