часть 3. Обращение с печью
часть 3. Обращение с печью
ПЕЧЬ И ПОГОДА
ДРОВА ДРОВАМ РОЗНЬ
ЗАГОТОВКА ДРОВ
ВСЕГДА ПРИ ПЕЧИ (ПЕЧНОЙ ИНВЕНТАРЬ)
ОБРАЩЕНИЕ С РУССКОЙ ПЕЧЬЮ
РУССКИЙ ПРЯНИК
СУШКА В ВОЛЬНОЙ РУССКОЙ ПЕЧИ
СЛУЖЕНИЕ РЕМЕСЛАМ
ИЗБЯНАЯ ФАБРИКА
Обращение с печью святое дело; оно освящено столетиями.
Д.С.Лихачев
П
ПЕЧЬ И ПОГОДА
ринято считать, что печи топят только зимой, а ле
том они находятся как бы не у дел. Подобное представление отразилось даже в старинной народной загадке: «Чего нет летом холоднее, а зимой теплее». Не трудно догадаться, что речь идет о печи. Хотя по сути своей загадка верна, но бывают исключения, когда в самый разгар лета в топливнике печи весело потрескивают дрова и исходит благодатное тепло. Ведь лето на лето не приходится: бывает, что даже в июле могут неожиданно завернуть хо лода. Но даже в теплое, но дождливое лето желательно время от времени протапливать печь, чтобы удалить из помещения лишнюю влагу, а заодно приготовить пищу, испечь пироги, быстро высушить грибы, ягоды, а мало ли какие дела можно приурочить к топке печи.
Еще чаще приходится топить в осенние дни, когда, как говорят, семь погод на дворе: сеет, веет, крутит, мутит, ревет, сверху льет и снизу метет. Вернувшись вечером с промозглой и сырой улицы, хорошо погреться на лежанке, по слушать пение ветра в печной
трубе. Вспоминая свой дом с русской печью, Сергей Есенин писал:
Я любил этот дом деревянный,
В бревнах теплилась грозная мощь. Наша печь как-то дико и странно Завывала в дождливую ночь.
Голос громкий и всхлипень зычный, Как о ком-то погибшем, живом.
Что он видел, верблюд кирпичный, В завывании дождевом?
В воображении поэта «верблюд кирпичный» видел экзотические дальние страны, «сон другой и цветущей поры». Крестьянину- землепашцу, имеющему практический склад ума, печь прежде всего помогала «увидеть» признаки изменения погоды на дворе. Каждый наблюдательный хозяин знает, когда и как поет печная труба и о чем говорит каждый ее звук: к примеру, высокий и протяжный — мог предупреждать о смене погоды, низкий и порывистый — о затяжном ненастье. По сути дела, для крестьянина русская печь была чем-то вроде своеобразной домашней метеостанции. Однако определение погоды по звукам в трубе — это лишь один из многочисленных спосо-
бов получения нужных метеорологических сведений. Так, о погоде на завтра и даже на много дней вперед судили по форме и направлению дыма, идущего из трубы, по цвету огня и углей в печи, по характеру горения дров и многому другому. Мало того, с помощью печи можно довольно точно определить атмосферное давление. Оно становилось известным, как только начинали растапливать печь. При низком давлении тяга в трубе плохая и дрова горят вяло, а дым, идущий из топливника в дымоход, захлестывает за чело русской печи. Не дай бог, если используются к тому же сырые дрова: едкий дым расползется постепенно по всей избе. Все это верный признак того, что завтра будет ветреная и дождливая погода, а в зимнее время можно ожи дать оттепель или метель. Чтобы уточнить этот прогноз, выходят на улицу, чтобы взглянуть на дым, идущий из трубы. Если он выгибается коромыслом и сте лится по земле, то это верное подтверждение грядущего ненастья. Ну а если дрова в печи хорошо разгораются и горят весело с легким потрескиванием, а дым из трубы поднимается вверх, то назавтра непременно будет тихий и солнечный день. Если в доме напротив топится печь, то не обязательно даже выходить на улицу, чтобы понаблюдать за поведением дыма, достаточно лишь выглянуть в окно.
Известно, чем больше совпадает различных примет, тем точнее прогноз погоды. За три-четыре
часа, пока топится печь, хозяйка может проверить не одну народную примету. Даже уголь, оставленный с вечера в загнетке под слоем золы, становится источником информации. Открыв вьюшку и задвижки, хозяйка вынимала заслонку и выгребала раскаленные угли на под печи, поближе к устью. Если уголь начинал разгораться сам собой, то на следующий день стоило ожидать усиления мороза. Но вот на уголь положены кусочки бересты и лучинки, а сверху сухие дрова. Весело загоралась, береста с лучинками, а за ними и дрова, положенные колодцем или шалашиком. И это было верным признаком того, что завтрашний день будет морозным. Если же дрова будут гореть вяло и даже гаснуть, то в ближайшие дни следует ожидать оттепель.
В особые приметные дни по дыму узнавали о том, какая предстоит зима: лютая, с трескучими морозами, или сиротская, то есть мягкая, с частыми оттепелями. Разумеется, это наиболее сильно волновало тех хозяев, которые не смогли вовремя запастись необходимым количеством дров. Такой долгосрочный прогноз можно было попытаться сделать первого октября, проследив за направлением дыма, выходящего из трубы. Если дым тянется на запад, зима будет суровой, на восток — мягкой. Уже через день должны подуть так называемые астафьевы ветры. Если дым на Астафьев день (3 октября) относит ветром на юг — ближайшие дни будут студеными, на север —
Русская печь
жди потепления, на восток — к слякоти и дождю, на запад — к ясной солнечной погоде.
Более или менее постоянно печи начинают топить примерно с Покрова (14 октября), когда до обеда на дворе осень, а после обеда — зима. По этому случаю деревенские старики говорили: «В октябре с солнцем распрощайся, ближе к печке подбирайся». Но никакая печь не сможет надежно обогреть помещение, если оно как следует не утеплено. Именно об этом напоминает дошедшая до нас старинная поговорка: «Батюшка Покров, натопи печь без дров». К этому дню дальновидные хозяева старались привалить завалинку, утеплить двери, заделать щели в полу, законопатить пазы между бревнами в тех местах, где весной птицы повыдергали мох и паклю на подстилку для гнезд, промазать замазкой и оклеить бумажными полосками оконные рамы. При этом приговаривали: «Батюшка Покров, покрой нашу избу теплом, а хозяина добром». Считается, что за Покровом идет зима, хотя по календарю этот праздник приходится на середину осени. По приметам в этот день должен выпасть снег и по крыть землю белым покровом, который порой украшался золотым узором из опавших листьев. Ведь нередко бывало так: ночью или утром выпал снег, а к обеду поднялся ветер, сорвал оставшиеся листья с деревьев и украсил ими снежную гладь. Недаром в народе говорят: «Покров кроет землю то снежком, то листком».
173
Правда, бывают и исключения: снег в этот день не выпадает. И это давало основание делать заключение: «Каков Покров — такова зима». Но и в этот день с помощью топящейся печки хозяева получали более точные сведения о предстоящей зиме. Если дым из трубы относило в южную сторону — следовало ожидать холодную зиму, на север — теплую. Если же дым относило ветром на восток — зима должна быть снежной. А коли дым крутило-верте ло, бросая то в одну, то в другую сторону, такой же непостоянной должна быть и грядущая зима. После Покрова уже не редкость небольшие морозы.
Они сопровождаются сильными ветрами и кажутся более лютыми, чем те, которые трещат в разгар зимы. Считается, что самый сильный разгул ветров приходится на
24 ноября, один из последних дней календарной осени. Видимо, осень старается показать напоследок наступающей зиме, что и она не лыком шита. В народе этот день называют Федор-Студит.
«Федор-Студит землю студит, в окошко стучит». «Со дня Федора- Студита станет холодно и сердито». «На Студита стужа — что ни день лютей да хуже». «Федоровы ветры голодным волком воют». Носятся ветры вокруг избы, ищут щели, через которые можно было бы проникнуть в помещение, опускаются с воем в печную трубу, бьются в бессилии о закрытую вьюшку либо задвижку и с тоскливым стоном возвращаются наверх к оголовку.
174Геннади й Федотов
Горе тому хозяину, у которого в печи неисправна вьюшка или же не совсем до конца задвигается задвижка. Лютые федоровские ветры основательно выстудят печь, а вместе с нею и избу. Тем же, кто хорошо подготовил печь к зиме, промозглые ветры не страшны. Как любили говорить в стародавние времена: «На печке да около горячих щей и в Студи¬ тов день не застудишься».
Но самые серьезные испытания ждут печь и ее хозяев впереди, когда один за другим установленной чередой затрещат на дворе настоящие морозы.
В народном календаре таких коренных морозов насчитывается всего девять: Введенские (4 декабря), Никольские (19 декабря), Рождественские (7 ян варя), Васильевские (с 7 по 13 января), Крещенские (19 января), Афанасьевские (31 января), Сретенские (15 февраля) и, наконец, Благовещенские (7 апреля).
Морозы, как верстовые столбы, расставлены на заснеженном пути русской зимы, а самый последний из них приходится даже на начало второго месяца весны.
В промежутках между коренными морозами в течение всей зимы стихийно возникают, если можно так сказать, незапланированные морозы. И чтобы они не застали врасплох, их тоже нужно было предугадать. И тут на выручку приходила все та же печка-много
знайка. Многим с детства памятны строки С. Маршака:
Снег на крыше, на крылечке, Солнце в небе голубом.
В каждом доме топят печки, В небо дым идет столбом.
Хотя в четверостишье мороз впрямую не упоминается, дым, идущий столбом, говорит о том, что поэт изобразил именно морозный день. Ведь в нашем под сознании живут общеизвестные приметы: «Дым столбом — к морозу, дым волоком — к ненастью»,
«Дым из трубы стелется по земле в безветрие — к снегу». Особое значение придается подобным приметам в периоды коренных морозов.
Первые коренные морозы, называемые Введенскими, как бы вводят природу в царство зимы по ледяным мостам. Недаром говорят: «Наложило Введенье на воду толстое леденье». К этому времени замерзает в реках, прудах и озерах вода, намерзает такой лед, по которому можно ходить и ездить. Между тем часто Введенские морозы бывают не только слабыми, но кратковременными, а иногда даже завершаются оттепелью. И тогда справедливой бывает другая поговорка: «Введенье ломает леденье». Создается впечатление, что Мороз-воевода заглянул на денек-другой лишь только для того, чтобы дать людям возможность проверить, насколько хорошо они подготови лись к предстоящей зиме и смогут ли противостоять ожидающим их впереди настоящим стро-
Русска я печь 175
гим морозам: надежно ли утеплена изба, насколько хорошо греет и достаточно ли долго держит тепло печь, много ли жару дают заготовленные дрова.
Оттепель часто длится чуть ли не до Никольских морозов. Кажется, что зима отступила. Зная капризы матушки-зимы, старые люди между тем говорили: «Все тепло да тепло, погоди — придет Варвара, заварварят и морозы». Именно с Варвары начинались вторые морозы — Никольские.
«Пришла Варюха: береги нос и ухо». На Варвару печки начинают топить более основательно — два раза на день. На Варварин день присматривались к дыму, идущему из трубы. Если он изгибается коромыслом, прибивается к земле— в ближайшее время наступит оттепель, тянется вверх столбом — жди сильного мороза. Известно, что эта примета верна для краткосрочных прогнозов в любой день года. Но на Варварин день ей придается особое значение, ведь впереди ожидались первые серьезные морозы. Декабрьские морозы, в том числе и Никольские, отличались своей лютостью. О них в народе говорили:
«В декабре мороз ночью по дворам ходит, стучит в избы и гонит баб с раннего утра печи топить». За Никольскими следуют более суровые Рождественские морозы. Если теплая изба с хорошей печью да жаркими дровами сможет уберечь человека от самой жестокой стужи, то озими и фруктовым деревьям не сдобровать. В старину крестьяне полагали, что моро
зы приносят злые духи. Они бегают по садам и полям, дуют в кулак и утаптывают пятками снег. Из-под пяток раздается треск, и трескучий мороз сковывает все вокруг. Когда же духи дуют в кулак, поднимается сильный ветер и начинается метель, которая наметает огромные сугробы на до рогах и выдувает снег с полей и садов: земля же промерзает так, что гибнут озими.
Чтобы предотвратить несчастье, в сочельник (перед Рождеством) крестьяне по традиции совершали обряд заклятия мороза. И не случайно основным местом ис полнения этого обряда была русская печь. Мороз заклинали либо в открытую печную трубу, либо в волоковое окно, находящееся в стене рядом с печью. Обычно через него при топке по-черному выходил на улицу дым. Старик или самый старший в семье мужчина забирался на печь с деревянной ложкой, наполненной киселем, просовывал голову в волоковое окно и говорил: «Мороз! Мороз! Приходи кисель есть. Мороз! Мороз! Не бей наш овес, лен да коноплю в землю вколоти». Когда же, закрыв окно, старик начинал слезать с печи, старшая в доме женщина внезапно обливала его водой, чтобы проклятие замерло на его устах. Считалось, что после такого угощения мороз становился добрым и уходил восвояси.
На Руси самыми сильными издревле считались Крещенские морозы, когда печь приходилось топить чуть ли не весь день. Осо-
176
бенно жарко топили в деревнях русскую печь любители купаться в «иордани» — проруби с освященной водой. «Очень нередко случается, — пишет об этом обычае один из авторов XIX века, — что кто-нибудь, по окончании обряда, разденется донага и бросится в прорубь, где при пении «Спаси, господи, люди твоя» был погружен крест; разумеется, что окунувшись раз, он сейчас же выскакивает из воды, накидывает тулуп, стремглав бежит в жилье и прямо вскарабкивается на печь, где обтирается и надевает чистое белье. Кажется, не было примера, чтобы кто-нибудь поплатился горячкою или хоть малейшею простудою: все сходит благополучно». Само собой разумеется, что в благополучном исходе купания в ледяной воде при тридцатиградусном морозе все же решающую роль играла русская печь.
Самые последние коренные морозы — Благовещенские. Хотя они и не отличаются особой строгостью, однако приносят много хлопот сельским жителям. Печники между тем предупреждали тех хозяев, которые, обманутые мимолетным теплом и ласковым солнцем, собирались перекладывать старые печи: «Не ломай печей — еще апрель у плечей». Действительно, апрель — непостоянный месяц — то ветер, то дождь, то тепло, то холод. По народной примете после Благовещения бывает еще сорок холодных утренников, которые прекращаются только в мае. В это время хотя и
не очень сильно, но топить печи все же было необходимо.
Даже приготавливаемая пища в печи-многознайке и печная посуда давали возможность опытной хозяйке судить о предстоящей погоде. Как только была растоплена печь и дрова начинали жарко гореть, вокруг огня размещали горшки и чугунки. Наблюдая за ними, внимательные хозяйки приметили: «Горшки легко перекипают через край — к ненастью, вьюге или метели». Даже каша, приготовленная в печи, давала возможность судить о предстоящей погоде. На русском Севере из уст в уста передавалась старинная примета: «Каша в печи румянится летом к дождю, а зимой — к снегу».
Когда же печка была уже протоплена и наступала пора закрывать трубу, хозяйки обращали внимание на раскаленные угли. Если они продолжали жарко пылать и долго не покрывались пеплом, то следовало ожидать морозов, когда же они начинали быстро обметываться пеплом, то в скором времени должна наступить оттепель.
Дополнительные сведения о предстоящей погоде можно было получить, поставив самовар. Коли дрова в самоваре горят вяло — к потеплению, а если весело, да еще так, что стенки его содрогаются от гула, — к морозу.
Порой в роли оракула выступал поселившийся за печкой сверчок. Как только в сильные морозы после долгого молчания сверчок неуемно начинает трещать, то скоро
Русская печь 177
ожидается потепление, во время которого должен пройти тихий и обильный снег.
Всем известно, что все кошки любят понежиться у теплой печки. Но бывают моменты, когда они проявляют к ней особый интерес, даже забывая выходить на охоту. Если кошка свернулась калачиком и лежит большую часть дня у печки или на лежанке, а то даже залезает в печурку или на шесток, то в скором времени следует ожидать крепких морозов. В народе так и говорили: «Кошка в печурку — стужа во двор».
Когда на дворе стояло глухозимье и светало очень поздно, в старину печь начинали топить при лучинах. Такие же березовые лучины использовали и для растопки пе чи. Горящая лучина считалась хорошей указчицей погоды. Если примечали, что она горит с треском, оставляя много нагару, то делали выводы о том, что не за горами сильные морозы. Лучина, метающая при горении искры, предвещала скорое ненастье.
ДРОВА ДРОВАМ РОЗНЬ
Писатель М.М. Пришвин в одном из своих рассказов вспоминал курьезный случай, произошедший с хозяйкой, у которой ему пришлось когда-то квартировать. Однажды в самый разгар зимы она купила у заезжего торговца пять сажен березовых дров. Шел снег, и старичок-торговец, чтобы не тревожить хозяйку, вызвался сам уложить дрова в поленницу.
Когда костер в печи окончательно разгорится, дальнейшие наблюдения за ним дают возможность подтвердить или опровергнуть предыдущие приметы:
«Сильная тяга в печи — к морозу, слабая — к оттепели».
«Если дрова горят с треском — к морозу».
«Если пламя стремится в трубу и дрова горят с шумом — к бурану». Даже цвет пламени мог сказать многоопытной хозяйке. Давно подмечено, что красный огонь в печи — к морозу, а белый — к оттепели. Чем сильнее на дворе трещали морозы, тем больше расходовалось дров, чтобы согреть избу. Печь казалась хозяевам ненасытным и прожорливым существом:
Стоит Матрена, Здорова, ядрена, Пасть открывает, Что дают — глотает.
Даже самые богатые и запасливые хозяева в сильные морозы говорили с грустной усмешкой: «На дворе мороз, а в кармане денежки тают».
Пока на дворе стояла относительно теплая погода, хозяйка старалась топить печь оставшимися еще с прошлого года осиновыми дровами. Но «…в декабре, когда начались настоящие морозы, — вспоминает писатель, — как мы ни топили осиновыми дровами, прохолодило дом сразу.
— Ну, — сказала однажды хозяйка, — с завтрашнего дня принима-
178
емся за березовые дрова, эти уж не подведут, а осина — не дрова, осина — прах».
Однако у поленницы, сложенной торговцем, выяснилось, что вместо березовых в ней уложены осиновые дрова, припорошенные для маскировки снежком. «Итак, — заключает писатель, — благочестивый старик целых пять сажен осиновых дров расписал под березовые».
Чтобы можно было представить потери, понесенные доверчивой женщиной, следует напомнить, что до введения метрической системы сажень была равна трем аршинам, или 2 м 13,4 см. В быту довольно часто применяли так называемую маховую сажень, равную расстоянию между пальцами широко распахнутых рук. Разумеется, такая сажень зависела от роста человека и у каждого была своя.
Сажень дров — это поленница, имеющая высоту в одну сажень и такую же ширину. Глубина же поленницы определяется количеством рядов, выложенных из поленьев, имеющих стандартную длину, то есть три четверти (54 см). Дрова, уложенные в поленницу в один ряд, называли швыр ковыми, в два — двойником, а в три — тройником. Судя по всему, в рассказе речь идет о швырковых дровах, а поленница, проданная торговцем, имела длину 10 м 76 см при высоте 2 м 13,4 см. Известно, что дрова дровам рознь. Одна сажень осиновых дров дает почти вдвое меньше тепла, чем березовых. Для того что-
бы жарко натопить печь, достаточно сжечь всего одну хорошую вязанку березовых дров, в то время как осиновых потребуется не менее двух вязанок. К тому же осиновые дрова горят не так дружно, как березовые, и дают много золы, препятствующей горению. В народе так и говорили:
«Осиновые дрова не варки — мало жару дают». Круглый год такими дровами топили печи только бедные, вроде тех, которые упоминались в шуточной масленичной припевке:
Жили-были дед и баба На осиновых дровах Три полена в головах!
Березовые дрова отличаются от осиновых не только составом древесины, но и плотностью, они намного тяжелее их.
Чем выше плотность древесины, тем больше дает она тепла при сгорании.
Из таблицы видно, что один кубометр абсолютно сухой березовой древесины весит 570 кг, кубометр осины 370 кг. Соответственно, теплотворная способность одного кубометра березы чуть ли не вдвое выше, чем у осины. Конечно же, когда говорится о теплотворной способности древесины, то в расчет не входит ее кора. У березы же одна береста чего стоит! Она легко и быстро воспламеняется и дает гораздо больше тепла, чем древесина, имею щая ту же массу. Поэтому березо-
Русская печь
вое полено не идет ни в какое сравнение с другими. Каждое полено, покрытое берестой, имеет при себе свою растопку. Ведь в печи сначала загорается береста, а уже потом с ее помощью и все полено. Березовые дрова горят дружно, отчего в топливнике быстро возникает высокая температура, а раскаленные угли помогают удерживать в нем устойчивый жар. Во время топки печи легкий приятный аромат горящих березовых дров распространяется по избе. Поэтому-то на Руси так любят березовые дрова.
Поскольку теплота сгорания кубометра дров различна, то обязательно при назначении цены учитывается их порода. В то же время массовая теплота сгорания, зависящая от состава древесины, у большинства деревьев почти одинаковая. Скажем, 10 кг березовых дров дают примерно столько же тепла, сколько осиновые, еловые и дубовые, имеющие тот же вес. Исклю чение, пожалуй, составляет сосна: она дает чуть больше тепла за счет содержащейся в ней смолы.
--------
Чем меньше плотность древесины, тем она быстрее загорается, но так же быстро сгорает. Причем горение сопровождается треском и разбрасыванием искр. Твердая древесина, наоборот, загорается медленно, но зато горит мощным и спокойным пламенем. Есть и еще одно существенное различие при горении древесины твердых и мягких пород. У мяг
кой древесины языки пламени короткие, а у твердой — длинные. Поэтому твердую древесину предпочтительнее сжи гать в больших просторных топливниках.
Как известно, когда-то в Средней Азии дрова продавались на вес, за исключением хвороста, счет которому вели вязанками. Покупатели мало обращали внимание на породу древесины, лишь бы она давала нужное количество тепла. Казалось бы, продавай пришвин¬ ский старичок дрова на вес, то путь к мошенничеству у него был бы отрезан. Но не тут-то было, и при этом способе торговли также не исключается возможность обмана. Плутоватые южные торговцы дровами при случае не прочь были обвести покупателя вокруг пальца. Правда, они не маскировали тополь под дуб или бук, а просто-напросто загодя насыщали древесину влагой. Дрова вымачивали несколько суток в арыке или ручье, затем давали обсохнуть сверху и только после этого везли на продажу. Для покупателя такие дрова невыгодны вдвойне: мало того, что приходилось платить за находящуюся в них воду, но самое главное, такие дрова плохо горят и мало дают тепла. Чем выше влажность древесины, тем ниже ее теплотворная способность. Эта зависимость показана в приведенной ниже таблице. Для сравнения в таблицу включены антрацит, бурый и каменный уголь, которыми русские печи не
179
180Геннади й Федото в
топят. Самую высокую калорийность имеет антрацит, но точно такая же температура сгорания у древесного угля. Это значит, что с помощью древесного угля в топ ливнике русской печи можно создавать очень высокую температуру.
Теплотворная способность некоторых видов топлива
Виды топлива
Теплота сгорания
ккал/кг
Дрова сухие
3300
с влажностью:
до 25%
до 30%
3000
до 50%
2800
Торф кусковой
влажн. 30%
3000
Торф брикетный
4000
Бурый уголь
4700
Каменный уголь
7000
Антрацит
8000
Древесный уголь
8000
Сжигая сухие дрова, температуру в топливнике можно поднять только до 1000 °C, хотя жаропро¬ изводительная способность дуба и березы, как показали исследо вания, свыше 1500 °C. Но такую температуру при сжигании дров в печи достигнуть невозможно исключительно из-за различных тепловых потерь, обусловленных конструкцией бытовых печей. Много жару дают так называемые жаровые дрова. В прошлом их использовали для плавки металла. Получали такие дрова из сухостойных деревьев, простоявших на корню не менее года. При массовых заготовках деревья специ
ально сушили на корню, снимая весной у комля по кругу полоску коры. Высохшие за лето деревья рубили осенью.
Однако практика показала, что пересохшую древесину так же невыгодно использовать для топки бытовых печей, как и влажную, поскольку она очень быстро сгорает и значительная часть тепла уходит в трубу.
В народе давно подметили, что наилучшая отдача происходит от сгорания дров, которые хранились в специальной поленнице или в сарае-дровнике. Такие дрова принято называть воздушно — сухими.
Древесина разных пород деревьев различна по химическому составу. Одна порода при горении выделяет больше летучих веществ, другая меньше. Если в древесине избыток летучих веществ, они не успевают сгореть в топливнике, поднимаются в дымоход и, оседая там, образуют сажу. Сажа или аморфный углерод — продукт химического недожога летучих веществ, и при определенных об стоятельствах она горюча. Сажа, осевшая толстым слоем в дымоходе, может загореться и вызвать пожар. Высококалорийные березовые дрова, к сожалению, выделяют очень много сажи. Если печи топят березовыми дровами, то их необходимо чистить как можно чаще. Жарко, и почти не выделяя сажи, горят ольховые дрова. Их исстари использовали для
Русска я печь 181
топки печей в богатых городских домах, дворянских усадьбах и даже в царских палатах. В народе ольховую древесину называли царскими дровами. Много жару дает древесина дуба, ясеня, ильма, а также фруктовых деревьев: яблони, груши, сливы и вишни. Особенно жарко и бездымно горят яблоневые дрова. Кстати, цену этим дровам хорошо знали немецкие оккупанты. Там, где им пришлось зимовать, на дрова были вырублены все яблоневые сады. В южных областях России древесину засохших яблонь обязательно заготавливали на дрова. На топливо шли даже выкорчеванные корневища. В Тамбовской губернии был обычай на Покров (14 октября) топить печь только яблоневыми дровами. Согласно поверью, в тех домах, где этот обычай соблюдали, всю зиму было тепло.
В северных районах на топку идут также сосна, ель и лиственница. Тяжелая и плотная древесина лиственницы имеет такую же высокую калорийность, как у дуба и яблони. Однако при горении древесина хвойных пород
«стреляет». Поэтому во время топки за печью необходимо постоянно следить, чтобы выпавшие при «стрельбе» угольки не попали на легко воспламеняющиеся предметы.
Жарко и без копоти горят все виды ив, но они очень быстро сгорают. Поэтому ивовых дров на одну топку уходит больше, чем каких- либо других.
Любопытно, что сжигать древеси
ну некоторых деревьев и кустарников было запрещено по разным причинам. Например, нельзя было жечь клен потому, что, по поверьям древних славян, в это дерево был когда-то «заклят» (превращен) человек. В подтверждение этого указывали на ветви и сучья, имеющие супротивное расположение и напоминающие вскинутые вверх руки. К тому же листья клена представлялись суеверному человеку ладонями с растопыренными пальцами. Верили также, что неприятности ожидают тех, кто в качестве топлива использует древесину бузины. Считалось, что под кустом бузины, в ее корнях обитает сам черт, а также бесенята всех мастей, поэтому они не прощают, когда их любимое растение пускают на дрова. В Западной Европе бузину считали проклятым деревом, что якобы на ней повесился Иуда. Тот, кто нарушал этот запрет, навлекал в свой дом маленьких непрошеных гостей — блох и клопов. Конечно, эта кара не кажется слишком суровой по сравнению с той, которая обещана тем, кто вздумает топить печь рябиновыми дровами. Поскольку рябина повсюду считалась очень мстительным дере вом, нарушавшего запрет ожидала неминучая смерть. И надо только порадоваться, что деревья, на сожжение которых наложено табу, большого значения как топливо не имеют.
Однако вернемся к рассказу М.Пришвина. Из него следует, что зимой хозяйка, у которой он квартировал, топила печь березо-
182 Геннади й Федотов
выми дровами, а в межсезонье — поздней осенью и, видимо, ранней весной — осиновыми дровами. И в этом есть глубочайший смысл. За зиму, пока печь топится березовыми дровами, дымоход довольно изрядно зарастает сажей. Когда же с потеплением печь переводят на осиновые дрова, сажа в дымоходе начинает постепенно исчезать. Этот феномен объясняется тем, что осиновые дрова не только сами не образуют сажу, но способствуют удалению из дымохода той сажи, которая образовалась от сжигания других дров.
При полном сгорании древесины в печи остается зола, состоящая из минеральных веществ. Древесина одной породы дает больше золы, а другой меньше. Это свойство древесины специалисты называют зольностью. Высокая зольность дров ухудшает их горение и способствует образованию головешек, называемых специалистами механическим недожогом. Когда в процессе горения постоянно образуется много золы, она препятствует доступу кислорода к древесине и не дает ей гореть. Высокую зольность имеет мягкая древесина лиственных пород, например тополя и ивы. Чтобы золистые дрова сгорали полностью, за ними необходим осо бый присмотр: их чаще шуруют кочергой, стряхивая образующуюся золу, и вынимают из золы утонувшие в ней головешки. Постепенно дрова в современных бытовых печах уступают место более высококалорийному топ
ливу — каменному углю и газу. Однако, как считают ученые, явление это временное, поскольку эти горючие полезные ископаемые невосполнимы и запасы их с каждым годом истощаются. Наступит пора, когда подземные кла довые окажутся совсем пустыми. В то же время дровяному топливу такая участь не грозит, его можно возобновлять бесконечно до тех пор, пока над землей светит солнце. Например, быстрорастущая ива может давать ежегодно двена дцать тонн древесины с гектара. Когда-нибудь об этом придется вспомнить. Так что столь привычные всем дрова — не только топливо прошлого, настоящего, но и будущего.
Травянистое топливо. В безлесных районах России топить русские печки дровами могли позволить себе лишь очень состоятельные люди. В основном же в качестве топлива использовалось то, что давала местная природа. Чаще всего это были травянистые растения. Во время жатвы заготавливали солому, связывая ее в тугие снопы. Весной, летом и осенью собирали на пастбищах, дорогах, выгонах и всюду, где про ходил скот, кизяки и «яблоки» (засохший коровий и конский навоз). В некоторых районах навоз смешивали с рубленой соломой, глиной и угольной пылью. С помощью деревянных пролеток из этой массы формовали брикеты, которые сушили на солнце, а затем убирали под навес. Осенью заготавливали тростник и бурьян. О таком несколько непривычном
ны для топки печей деревянистые стволы репейника или лопуха, который, видимо, не зря в старинных загадках сравнивается даже с дубом: «Стоит дуб вялый, в нем сидит черт-дьявол; кто ни подойдет, так не отойдет». На топливо шли также стебли чернобыльника (полыни обыкновенной), купыря, дудника, кипрея (иван- чая), крапивы, чертополоха, борщевика и других высокорослых травянистых растений. Высушенные стебли связывали в плотные пучки толщиной примерно 15–20 см. Чтобы они имели одинаковую длину, обрубали лишние концы на колоде. Хранили травянистое топливо в штабелях в сараях, под тростниковым или соломенным навесом. Иногда бурьян заготавливали на зиму даже в тех местах, где была возможность топить печи дровами. Правда, там он использовался как хорошая растопка. Во многих южных районах в качестве топлива использовали также тростник — высокий злак с деревянистым трубчатым стеблем и густой метелкой на вершине. Тот самый злак, о котором в известной народной песне поется: «Шумел камыш, деревья гнулись…» Вопреки правилам бо
Русская печь
для жителей лесных краев топли
таники, тростник в обиходе до
183
ве В. Даль писал: «Бурьян, круп
вольно привычно называют ка
ноствольные травянистые сорные
мышом. Другим травянистым то
растения, кустовая трава на зале
пливом, заменяющим дрова, и не
жах и задворках. Бурьян косят на
только в безлесных районах, в те
топливо… Бурьянистое растение —
чение многих столетий был торф.
крупное и деревянистое, кусти
Уже в XII–XIII веках была нала
стая коренастая трава, многолет
жена добыча торфа — топлива,
няя от корня». Среди «бурьяни-
состоящего из погибших расте
стых» растений наиболее пригод
ний, частично разложившихся в
условиях болота.
Торф использовался не только в русских печах, но также в ото¬ пительно-варочных печах, так называемых голландках и шведках, топливники которых не имели поддувала. По теплотворной способности торф приближается к дровам.
Озабоченный проблемой отопления жилых помещений на южных окраинах России, Петр I писал в одной из своих инструкций азовскому губернатору: «В азовских лугах и иных местах, в ближних и дальних, по крайней мере искать торфу, которое зело будет использовать в тамошних бездровных местах; также и людей приучать (пока торф не сыщется), чтобы употребляли камыш (которого зело много) вместо дров…» Но и в лесных районах Петр I рекомендовал «искать всемерно торфу, чтобы было подспорье дровам». В степных районах Украины для топки печей широко использовалась солома. Печи ею топили не только в крестьянских избах, но и в домах помещиков.
Например, соломенное отопле-
184Геннади й Федотов
ние было у прославленных Н. Гоголем старосветских помещиков Афанасия Ивановича и Пульхе- рии Ивановны: «Комнаты домика, в котором жили наши старич ки, были маленькие, низенькие, какие обыкновенно встречаются у старосветских людей. В каждой комнате была огромная печь, занимавшая почти третью часть ее. Комнатки эти были ужасно теплы, потому что и Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна очень любили теплоту. Топки их были все проведены в сени, всегда почти до самого потолка наполненные соломою, которую обыкновенно употребляют в Малороссии вместо дров. Треск этой горящей соломы и освещение делают сени чрезвычайно приятными в зимний вечер…»
ЗАГОТОВКА ДРОВ
Народная пословица гласит: «В лес не съездишь, так и на печке замерзнешь»; «Не хочешь холоду, полюбишь лес смолоду» — вторит ей другая. У хорошего хозяина всегда был запас топлива на два, на три года, а то и больше. Дрова, аккуратно уложенные в поленницы, за это время высыхали настолько хорошо, что в печи быстро загорались и выделяли при горении много жару. Те же, кто не имел запаса дров, вынуждены были топить печь «сырником», то есть дровами из свежесрублен- ных деревьев. Разумеется, такие дрова с трудом разгорались и горели как бы нехотя, дымили, а по-
Как топливо солома не утратила своего значения и по сей день. В Западной Европе из соломы даже стали производить прессованные брикеты для отопления жилых помещений. Это топливо оказалось выгодным во многих отно шениях: во-первых, один кубометр соломенного брикета дает столько же тепла, сколько 30 литров дизельного топлива; во-вторых, солома является экологически чистым топливом, поскольку не выделяет при сжигании вредных для человеческого организма веществ, и, наконец, намного де шевле, чем дизельное топливо, газ, уголь и дрова; в-третьих, в отличие от них, соломенное топливо можно постоянно возобновлять.
рой и гасли: так что особого тепла от них ждать не приходилось. Однако большинство сельских хозяев все же заготавливали дрова вовремя и впрок. Мало того, заготовку топлива производили не когда придется, а в определенное время года.
Считалось, что начинать валить лес на дрова надо с середины осени, когда большинство лиственных деревьев расстались со своей листвой и приготовились к зим ней спячке. До самой весны так называемая «древесная влага» чуть ли не полностью уходила из древесных стволов. В лесу исчезала надоедливая мошкара. Но
Русска я печь 185
главное, у крестьян были закончены все полевые работы и появлялось много свободного времени. Начинали рубить дрова на Якова-древопильца, то есть 22 октября. Собирая дрова, опытные дровосеки говорили: «Осеннее и зимнее полено жарче горит, вешнее и летнее ему не чета».
Рубить дрова можно было только в так называемых дровяниках, где росли береза, осина, кривостволь¬ ные сосны и ели, ива и ольха. Именно в таких лесах отводилось место для рубки дров, называемое в старину дровосечищем или дро¬ венищем. Дровосечище часто находилось в низких болотистых местах, куда на телеге в теплое время года не доберешься. Отсюда дрова можно было вывозить только после того, как подморозит и выпадет снег.
И хотя до санного пути было еще далеко, старались загодя повалить деревья, отмеченные на делянке лесником, а затем не спеша отрубить сучья, а если надо, то и распилить стволы на бревна.
В старое время лес валили в основном с помощью топора. Поэтому в страдную пору лесозаготовок, говоря словами поэта, в осеннем и зимнем лесу чаще «раздавался топор дровосека» и реже слышались звуки пилы. На топор была вся надежда, и любой крестьянин мог с уверенностью сказать: «Кабы бог не дал топора, так бы топиться давно пора». Чтобы повалить дерево, от дровосека требовались сила, сноровка и вы носливость. То есть работать нужно было в согласии с известной
пословицей: «Лес сечь — не жалеть плеч».
Поваленные деревья также разделывали топором. Толстые сучья складывали в одно место, тонкие четки (хворост) — в другое, а хлысты (освобожденные от сучьев стволы) оставляли пока на месте. Когда рубка заканчивалась, хлысты с помощью лошадей выволакивали на поляну, просеку или опушку леса. Там их укладывали небольшими штабелями, комлями (толстой частью ствола) в сторону дороги, идущей в деревню и по которой хлысты предстояло переправлять волоком.
Однако дрова заготавливали также попутно и при заготовке строевого леса. Лесорубы раскряжевывали хлыст, то есть распиливали его на бревна (кряжи) длиной от 4 до 9 метров. Обычно его делили на три бревна: комлевое (расположенное ближе к корню), срединное и вершинное. Наиболее прочными и ценными считаются комлевые и срединные бревна. Они шли на строительные нужды, а также для изготовления мебели. Вершинное бревно обычно бывает тонким и искривленным, поэтому, так же как и сучья, оно шло на дрова.
Как только выпадал постоянный снег и налаживался санный путь, приступали к вывозу заготовленных дров и хвороста. Вывозили хлысты с помощью волокуши, бревна — на дровнях (в санях без кузова), а хворост — на розвальнях (широких развалистых санях). Каждому с детства знакомы
186Геннадий Федотов
пушкинские строки из «Евгения Онегина»:
Зима!.. Крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя, Плетется рысью как-нибудь…
Но почему крестьянин торжествует, до конца было понятно только сельским жителям. Именно в эту пору можно было наконец вывезти заготовленные дрова из леса. А чтобы дрова не завалило большими снегами, их стара лись привезти в деревню как можно быстрее. Поэтому в эту пору в деревнях устраивались так называемые дровницы, когда соседи по очереди помогали друг другу доставлять дрова из леса. Согласно уговору, каждый привозил в деревню по возу дров. Когда работа была окончена, хозяин обязан был угостить всех участников своеобразного трудового празд ника.
Из леса привозили все, что удалось заготовить, не оставляя там даже единого прутика. Один старый печник, детство которого прошло в маленькой ярославской деревне, рассказывал: «Бывало, в нашей деревне, как дадут делян ку, так мы под самый комель деревья подрубим, каждый прутик подберем и домой свезем, а то еще и пни выкорчуем — сухой пень и корень много жару дают. Дома, само собой, дров напилим, наколем. А хворост, бывало, пучками навяжем и отдельно недалеко от поленницы положим. Как придет пора затапливать печь, пойдешь, в корзину дров напихаешь, а свер
ху два-три пучка хворосту положишь. Если ветки к тому времени хорошо просохли, то лучшей растопки и не надо, она и березовой лучине не уступит. Не все, конечно, ветки на растопку пускали, какая-то часть еще раньше на дело шла. Бывало, березовых веников навяжем пол подметать, метелок понаделаем — двор мести. А была у нас старушка, которая сушила березовые веники, а потом обмолачивала и почки собирала. Лекарство из них хорошее получалось. Мазь со сливочным маслом варила, отвары разные готовила… Сама лечилась и других лечила». В наше время, как и много лет назад, селяне своими силами рубят лес на дрова. В определенном участке леса лесники помечают затесами те деревья, которые можно рубить на дрова. На каждом затесе масляной краской пишут порядковый номер делянки. Обычно рубке подлежат деревья, которые имеют какие-либо изъяны и мешают расти другим более сильным и здоровым деревьям. Фактически работники леса проводят руками селян так называемую рубку ухода. Все помеченные деревья делят на делянки-паи, в которые входят 20–30 стоящих недалеко друг от друга деревьев. Если стволы деревьев, входящих в делянку, относительно толстые, их в делянке будет чуть больше двадцати, а то и меньше. Тонкоствольных деревьев в делянке набирается около тридцати. На каждую крестьянскую семью положена одна делянка. Все, кто заплатил деньги заранее, внесены лес-
Русска я печь 187
никами в специальный нумерованный список.
В назначенный час все, кто купил себе делянку, собираются недалеко от древосечища, где лесник объявляет, кому какой номер достался. Если, скажем, кому-то достался номер «12», то это значит, что он может рубить только те деревья, на которых стоит эта цифра. Объявив номера, лесник ведет новоявленных лесозаготовителей между деревьями и показывает каждому его делянку. Кто-то остается доволен доставшимися ему деревьями, а кто-то ворчит, что слишком много досталось осины. Однако на всех не уго дишь, и каждый вынужден довольствоваться тем, что ему досталось. С этого дня деревья на корню переходят в собственность каждой купившей их семьи. Их владелец теперь может в любое время прийти в лес, чтобы рубить или пилить свои деревья.
Зима словно нарочно приспособлена для заготовки дров. Каждому заготовителю хорошо видны номера на деревьях, относящихся к его делянке. Зимой деревья помечают зеленой масляной краской, чаще всего окисью хрома. В летнее время такие пометы были бы закрыты листьями кустарни ков, растворились в буйстве зелени. Зимой можно подойти и подъехать к каждому дереву даже там, где была трясина и кочкарник. В зимнее время природа меньше страдает от деятельности лесозаготовителей, когда в лесу толчется множество народу, стрекочут колесные и гусеничные
трактора, выволакивая на просеку хлысты. Только толстый снежный покров сможет защитить лесную почву от разрушения, а покрывающие ее растения от гибели. В наше время хлысты, а также целиком срубленные деревья вместе с сучьями и ветками доставляют в близлежащие деревни волоком. Обхватят тройку или пяток стволов (в зависимости от толщины) у самого комля петлей из стального троса, прикрепленного к трактору. Едет трактор в деревню, а за ним волочатся несколько деревьев, похожие на гигантскую метлу. Его колеса или гусеницы кладут следы на снегу, а метла их заметает.
В деревню деревья прибывают целиком, а в лесу остаются только пни. Теперь около дома можно спокойно обрубить сучья с ветками. Хорошему хозяину никогда не придет в голову выбросить их или сжечь как мусор. Из толстых ветвей можно нарубить чурочек для самовара и для чугунной печки — «буржуйки». Мелкие чурочки хранят навалом где-нибудь под навесом или в уголке дровяного сарая. Так же как и в старое время, из веток вяжут при необ ходимости метлы и веники. Но в основном тонкие ветки идут на растопку. Собранные в пучок ветки разрубают на торце толстого кряжа с таким расчетом, чтобы их длина была примерно равна длине заготавливаемых поленьев, то есть 35–50 см. Нарубленные ветки связывают пучками, имеющими толщину около 20 см. Для связывания используют березовые
188 Геннади й Федотов
или ивовые вицы, крученые жгуты из тонких веток, тонкие ветки сохранившие высокую гибкость. Иногда их специально для этого вымачивают. Пучки хвороста стягивают как можно туже. Чем плотнее пучки, тем меньше места занимают они в поленнице, в то же время горят в печи значительно дольше ровным и жарким пламенем. Это особенно важно, если хворост используется не только как растопка, но и как самостоятельное топливо, заменяющее дрова.
Пиление дров. Разделавшись с сучьями и ветками, приступают к пилению дров. Вначале хлысты распиливают на бревна (кряжи). При определении длины бревна исходят из того, чтобы в нем вместилось кратное число чураков. В свою очередь каждое бревно распиливают на чураки.
Исстари бревна распиливали на простейших подставках, сколоченных из толстых жердей, — козлах. Конечно, кое-кто в наше время процесс пилки дров механизировал, используя для этих целей небольшую пилораму, электро- или бензопилу… Но большинство людей все же пилят дрова, как в старые годы, на козлах обычной двуручной пилой. Козлы напоминают двух рогатых животных, которые стоят, отвернувшись друг от друга, и смотрят в разные стороны. Они состоят из горизонтально расположенного бревна диаметром 20–25 см, укрепленного на четырех ножках, сделанных из четырех перекрещивающихся толстых жердей. Выступа
ющие кверху концы, называемые рогами, прочно удерживают распиливаемые бревна на козлах (рис. 53). Если бревна часто приходится распиливать на короткие чурки, то в горизонтальном основании врезают дополнительные
«рога». Чтобы пилить было удобно, высоту козел делали с учетом роста пильщиков. Она должна быть такова, чтобы верх распиливаемого бревна находился на уровне локтя.
Длину пилы также выбирают в зависимости от роста. Поэтому промышленность выпускает пилы самой различной длины.
Самая короткая двуручная пила имеет длину 1 метр, а самая длинная, рассчитанная на рослых людей, — 1 м 75 см.