Русская графиня выдержала 16 верст
Спутником Шарля Годара на «Спайкере» оказался корреспондент «Ле Матэн» г-н Дю Тайи. Земляки прекрасно поладили между собой.
Приключения французов в России не шли в сравнение даже с уже описанными мной итальянскими.
В Иркутске на постоялом дворе, прямо в номере, на одного из членов экипажа набросился незнакомец. После удара в челюсть русский упал под кровать и дышал оттуда такой гольной водкой, что французы боялись, что пары ее воспламенятся. Утром русский просил прощения, но Дю Тайи уже было не до него, он тоже получил удар, от которого не мог оправиться: счет за одну ночь и завтрак содержал сумасшедшую сумму в 170 рублей, что равнялось почти полтысячи франкам! С этого дня французы предпочитали там, где это возможно, ночевать в палатках.
За Иртышом машины с людьми едва не сгорели в степном пожаре – только чудо, ветер и лопаты позволили им выскочить из огненной воронки.
В одной из сибирских деревень машины встретил поп с толпой православных и поднятым крестом над головой: «Изыди, сатана!»
Путешественники были вынуждены бежать.
В другом месте жители во главе с градоначальником собрались на центральной площади для торжественной встречи наших путешественников. Неподалеку паслось стадо волов. Едва градоначальник начал торжественную речь, как стадо, напуганное ревом моторов, устремилось на площадь, и все «официальные лица» попадали в пыль.
В третьем городе номер Годара посетила русская графиня, давшая обет никогда не возвращаться в свое имение, если господа путешественники не позволят ей проехать вместе с ними следующий этап пробега. Француз любезно ответил, что это невозможно, и лег спать. Утром он обнаружил графиню перед своей дверью совершенно пьяной. Она рыдала, и французы сдались. Ее усадили на колени к одному из членов экипажа, потому что другого места не было. Графиня стойко держалась до шестнадцатой версты, а потом свалилась на Годара.
«Графиня, – сказал он, укладывая женщину в дорогой одежде на обочину дороги, – автомобильные поездки не идут вам на пользу. Назад вам лучше прогуляться пешком».
Если до Уральского хребта население в основном спокойно реагировало на машины, лишь заглядывало под капот в поисках лошади, то с приближением Европы агрессивность его нарастала, так что иногда приходилось доставать оружие. Объяснялось это боязнью революционеров, которые «закладывают бомбы и быстро уматывают от полиции на автомобилях».
Однако самой большой проблемой и для итальянских, и для французских путешественников оказалось другое – русское гостеприимство: застолья и братания продолжались сутками, тосты плавно из ночи перетекали в день и снова в ночь. Молодые девушки ходили за ними толпами, восторженно внимая каждому их жесту и слову, просили оставить адреса, мечтали о фотографии путешественников и, провожая, посылали воздушные поцелуи.