Сомики, сомики, где вы?!
Сомики, сомики, где вы?!
О гигантских сомах Андрей начал мечтать еще в Москве задолго до поездки в астраханские степи. И потом в дороге, лежа на походном барахле, которым был завален салон микроавтобуса, не раз повторял:
– Вода в этом году высокая, то, что надо, сомы в ильменя обязательно зайдут. – При этом он всей пятерней почесывал свою кудлатую бороду и поправлял постоянно сваливающиеся на кончик носа очки.
Солнце стало жарко припекать через стекла, особенно когда за окном потянулись голые калмыцкие степи с разбросанными зеркалами воды. Свернув с шоссе и пробравшись дальше в дикую степную глубь, мы остановились у одной из дамб, которые попадались на протоках. Палаточный городок раскинули на пригорке, чтобы обозревать просторы.
Еще лагерь до конца не был благоустроен, а Андрей схватил спиннинг и отправился на дамбу, пообещав, что через каких-нибудь полчаса принесет нам щуку или на худой конец здоровенного окуня-горбача.
Мы с Иваном продолжали оборудовать кухню, а Гошу попросили развести костер и раскурить кальян. Когда кухня и кальян были готовы, сели подымить, потому что на рыбалку из-за темноты идти было поздно, да и небо над степью так красиво зажглось крупными звездами. По берегам квакали лягушки, что-то возилось в камышах, перекликались чибисы. Гармонию природы не хотелось нарушать банальным разговором, поэтому ждали Андрея молча.
Наконец он вернулся с садком, набитым окунями и щуками. Для низовьев Волги рыба была мелковата.
– А где ж твои хваленые сомы-великаны и щуки-крокодилы? – подсмеивались мы.
– Погодите, еще не вечер. Надо сначала лодку накачать и завтра половить ниже по протоке.
Наутро Андрей с Гошей поехали куда задумали. Вернулись кислые с двумя некрупными щучками.
– Крупняк блесны игнорирует, – пробурчал Андрей, садясь завтракать.
За столом охотники за великанами решили, что надо делать снасточки с живой рыбкой и ловить на поплавок впроводку. На вечернюю зорьку они уплыли в полной уверенности, что поймают невиданные трофеи. Но не тут-то было.
По возвращении Андрей цедил сквозь зубы, поправляя очки:
– Стерва, зубастая, снасточку откусила. Ну, ничего, я ей такой капкан сделаю. На три кевларовых поводка сядет, как миленькая.
Целый день они с Гошей мастерили щучьи оснастки и ловили для наживки крупную красноперку. Вечером привезли с рыбалки трехкилограммовую щуку и двух маленьких сомят.
– Крупные сомы почему-то по-светлу не берут, – с печалью в голосе садился ужинать Андрей. – Да и щуки тоже. Разве это трофеи… Ладно, пойдем завтра в ночь.
К вечеру следующего дня специальные донки для ловли сома были готовы. Соблазнились покараулить ночного великана и мы с Ваней. Вся наша компания вооружилась налобными фонариками и сидела на корточках на пыльной дамбе перед своими воткнутыми в грунт донками. В темноте мы были похожи на инопланетян. Ловили на лягушат, которых на вечерней зорьке сообща искали в лощинах.
Часов в одиннадцать глухо висящие колокольчики вдруг, как по команде, ожили. Но, к разочарованию, лягушатами соблазнились лишь сомята. Самый крупный потянул на 4 кг. Ночные бдения в последующие дни ничего нового не принесли. Более солидные сомики, как ласково называл эту рыбу Андрей, почему-то клевать не хотели.
Такое однообразие вскоре надоело. Все, кроме Андрея, еще больше загрустили, и стали предпочитать ночной рыбалке созерцание звездного неба, пуская по кругу кальян. Один только Андрей не унимался – все экспериментировал со снастями, что-то мастерил, надеясь исхитриться и выловить великана.
Но вот и он сдался – бесцельно толкался два дня в лагере. А однажды, наблюдая за молодыми калмычками, которых узкоглазые байкеры привезли покупаться, намекнул, что неплохо бы поехать в ближайший поселок на дискотеку.
– Поедем, – уговаривал он нас, – калмычки, ох, податливы в любви!
– А-а! – отмахнулся Гоша. – Не за тем ехали за тысячи километров. Телок можно было и в Москве снять.
Но Андрей не смог забыть смуглокожих девиц с их крепкими прелестями. Он еще несколько дней подряд уговаривал нас отправиться на поиски любовных приключений. А потом, видя нашу инертность, вообще предложил выписать жриц любви прямо в лагерь.
– Любовь на одну ночь теперь можно купить везде, особенно в захудалых поселках, – как бы размышлял он сам с собою.
– Нет, никаких девок! – стойко отбрыкивались мы.
– Зря, зря.
Однажды скуластый калмык-пастух пригнал к нашему лагерю стадо пятнистых коров. Он уселся на бугорке, принялся попыхивать папироской, а его рогатые подопечные тем временем, зайдя по загривок в воду, спасались в ней от гнуса.
– Э, братцы, что этот пастух со своей скотиной портит нам природную картину! – поначалу возмутился Андрей.
Но потом выяснилось, что калмык большой знаток местной рыбалки. Он, кстати, сообщил нам, что в нашу протоку иногда заходят просто громадные сомы. По его словам, он неделю назад пригонял сюда стадо и однажды обнаружил, что усатые великаны сдаивают у коров молоко.
– Вон там, к коровьему броду подходят, – указал калмык пальцем на проплешину между камышей. – Я сам видел, как огромный сом сосал корову.
Пастух уверял нас, что его скотина идет к сомам, как к дояркам, чтобы получить облегчение, потому что молоко распирает им вымя. И именно в эту пору, когда кругом много сочной травы.
Мы только недоверчиво посмеивались. Один Андрей воспринял все серьезно. Когда пастух со своим стадом удалился, он предложил Гоше заняться изготовлением специальных жерлиц для ловли усатых гигантов у брода.
– Э, нет, хватит мне экспериментов, – отвернулся Гоша.
Андрей посмотрел на меня и Ваню и вдруг снова стал предлагать ехать к калмычкам. Мы только улыбнулись.
Ближе к вечеру Гоша раскурил кальян, и мы, как обычно сели полукругом, чтобы полюбоваться закатом. Андрей на традиционное вечернее собрание не явился.
– Наверное, спать уже залег, – сказал Гоша – Затосковал он что-то.
От этих слов и нам всем почему-то взгрустнулось. Чтобы внести оживление, Ваня вдруг стал рассуждать о далеких цивилизациях. Он рассказал, что астрономы недавно открыли звезду, которая находится от нашей планеты на расстоянии 200 тысяч световых лет. Что якобы вокруг этой звезды крутятся планеты с условиями обитания, близкими к планете Земля. Но нам от этих слов почему-то стало еще грустнее.
Заря распалялась, невиданные краски заполыхали по меняющемуся небосклону. Стаи уток, одна за другой, со свистом летели на ночное жнивье. В стороне низко над землей протянул большой косяк гусей. В камышах кричала выпь и щебетали какие-то птицы, устраиваясь в ветвях одинокого кустика на ночлег.
Самодеятельные хоры квакушек иногда так входили в раж, что на время заглушали все чарующие звуки. Вдруг со стороны коровьего брода то ли застонала какая-то птица, то ли прозвучала человеческая речь. Гоша выглянул из-под кухонного тента, всмотревшись в ту сторону, откуда доносились необычные звуки, доложил:
– Да это Андрей что-то поет. Ходит у брода голый и поет. Что он, лягушек, что ли, для наживки ловит…
Мы с Ваней выглянули и увидели отдаленный силуэт Андрея, чернеющий на фоне освещенных закатом камышей. Товарищ наш бродил в чем мать родила по мелководью, но неизменную трубку из зубов не выпускал.
И вдруг до нас отчетливо донеслось: «Сомики… сомики… где вы?!» Андрей остановился, пошатнулся на подводной колдобине, поймал равновесие и снова запел: «Сомики, сомики, где вы?! Сомики, сомики, где вы?!»
Ваня с Гошей переглянулись и прыснули смехом. А я благостно оглядел округу и подумал: «Как же прекрасна весной ночная астраханская степь!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.