Заветное слово

Заветное слово

Московским рыболовам не привыкать ездить на рыбалку на довольно значительные расстояния от города, но так далеко герою нашего рассказа Федору еще никогда не приходилось ездить. На этот раз путь его лежал в далекое волжское село, в котором жил и работал его давний друг и однокашник по институту Василий Дерюгин. Много раз он приглашал его к себе в гости, но Федору все было как-то не до этого. И вот плановый отпуск в феврале заставил его, не откладывая давнее намерение посетить друга опять на неопределенное будущее, воспользоваться наконец его приглашением.

Рыбной ловлей Федор начал заниматься не так давно, всего лишь три года назад. Началось это с простого баловства удочкой на отдыхе. Но когда ему посчастливилось поймать однажды крупного язя, то рыбная ловля его серьезно захватила. После этого он стал частым гостем подмосковных водоемов, а зимнюю ловлю полюбил даже больше, чем летнюю. Опыта, конечно, у него было еще маловато, но зато страсти и увлеченности ему было не занимать.

Подмосковные водоемы давно уже не славятся рыбными богатствами, и в глухозимье многие удильщики, особенно с небольшим стажем, нередко возвращаются домой с весьма скромными уловами. Федор был далеко не исключением из их числа. «Волга еще достаточно богата рыбой, и там-то я уж отведу душу…» – думал он, отправляясь в поездку.

Село находилось недалеко от большого города, и на вокзале приехавшего Федора встретил Василий. Не виделись они несколько лет и так были рады этой встрече, что некоторое время прямо на вокзале делились воспоминаниями о годах учебы и взахлеб рассказывали о своей нынешней жизни.

Через час с небольшим они уже были на месте. Никогда еще Федору не доводилось видеть столь благоустроенного и красивого села. По сторонам центральной улицы стояли великолепные дома-коттеджи, а на берегу реки возвышались трех– и даже четырехэтажные дома городского типа.

– Вот это село!.. – не удержался Федор от восторга, когда они свернули на другую, не менее красивую улицу. Василий, продолжая показывать достопримечательности своего села, сказал:

– Наше село в свое время было образцово-показательным – так должны были жить все селяне в стране. Конечно, за годы перестройки и реформ многое в жизни села и людей изменилось, и не все в лучшую сторону, но село в отношении благоустройства пока остается одним из лучших в области.

После обеда Василий, показывая гостю реку, рассказывал о здешних местах:

– Здесь, у села, проходит протока, за ней масса островков, и только километра через 3–4 начинается коренная Волга. Много в этом районе заводей, затонов, проток и проточных озер, и рыбы, конечно, в этих водоемах немало, но время для ее ловли сейчас, согласись, далеко не лучшее. Ловить рыбу можно прямо здесь, в протоке, но лучше идти на Большой затон – там ее побольше, и туда в основном ходят зимой все наши рыболовы. Сам я редко бываю на рыбалке – почти нет свободного времени. Сельхозтехники у нас осталось немало, и я продолжаю работать на ней. Компанию тебе, по всей видимости, не составлю – сейчас много работы по подготовке техники к севу, и работаем уже практически без выходных.

– А как лучше пройти к Большому затону? – спросил Федор.

– Вот эта дорожка, – Василий показал на хорошо протоптанную в снегу тропинку, – и приведет тебя на место, к небольшому островку с камышовыми зарослями. Идти туда около 30 минут.

Затем Василий решил показать другу вид села со стороны реки. Они, спустившись с берега на лед, прошли по тропинке до середины протоки.

– Да, с реки село смотрится еще лучше, – заметил Федор.

– Приезжай летом, и ты не захочешь отсюда уезжать. Чистый воздух, большая река, свежие овощи и фрукты со своего огорода, а парное молоко!.. Где ты в городе такое найдешь? – восторженно говорил Василий, надеясь в глубине души, что для друга эти слова не станут пустым звуком.

– И рыболовы, конечно, у вас есть. Может быть, мне кто-нибудь составит компанию? – после некоторой паузы спросил Федор.

– Может тебе составить компанию Сергей Сергеевич – проще дед Сергей, его все у нас так зовут, если ты, конечно, сумеешь с ним сойтись. Ему пошел уже девятый десяток, но он еще крепкий старик, и на рыбалку ходит зимой почти каждый день, и в основном на Большой затон. Ты его там увидишь. Рыболов он опытный и удачливый – ловит рыбу даже тогда, когда она практически ни у кого не клюет. Человек он добрый, но не очень общительный, и познакомиться тебе с ним будет не совсем просто. Если же не сумеешь с ним сойтись, я помогу тебе. Поучиться у него есть чему. Многие говорят, что у него есть даже свое заветное слово.

Вечером Федор, распаковав свой большой чемодан, долго еще занимался подготовкой одежды и снастей к завтрашней рыбалке. Спать лег довольно поздно, да и заснул не сразу. Разбудили его хозяева дома, привыкшие вставать очень рано. Позавтракав и взяв все необходимое, вышел на улицу. Было еще темно и довольно морозно. Посмотрев на усыпанное звездами небо, подумал: «День, конечно, будет солнечным и морозным, в такие дни окунь ловится несколько хуже, чем в пасмурные, но порой и в такие дни бывает неплохой клев рыбы – я это уже подметил».

Идти по хорошо утоптанной тропинке было легко, мороз был не очень крепким и лишь приятно бодрил, а предвкушение совсем скорой рыбалки только поднимало настроение.

Минут через пятнадцать начало светать, вдали появились очертания темнеющего леса на одном из островов. Тропинка шла в сторону этого острова. Пройдя еще с километр, Федор вышел на довольно широкий плес. К этому времени стало совсем светло. Недалеко от небольшого островка с камышовыми зарослями заметил возвышающиеся над снежным покровом бугорки от лунок. «Должно быть, это то место, о котором говорил Василий», – остановившись, решил Федор, принимаясь за подготовку к ловле.

Пробурив несколько лунок, удобно сел на складной рыбацкий стульчик. Достав удочку, насадил крупного мотыля на крючок небольшой «капельки» и отправил мормышку в лунку. Глубина оказалась немногим более двух метров. Поиграв безуспешно несколько минут приманкой, перешел на следующую лунку, но только в третьей на одном из подъемов мормышки кивок просигналил о поклевке. Сделал короткую подсечку, леска натянулась и пошла в сторону. Вскоре из лунки вытащил довольно крупного, почти с ладонь, ерша. Осторожно, чтобы не уколоться о колючие иглы рыбы и не повредить мотыля, снял рыбу с крючка и отправил приманку в лунку. Снова попался ерш, потом еще один небольшой, и после этого поклевки прекратились.

Начав бурить новые лунки, Федор заметил, как к нему со стороны села движется какой-то рыболов. Минут через десять он приблизился настолько, что Федор смог его хорошо рассмотреть. Это был высокий, немного сутуловатый старик без бороды и усов. Рыболов остановился метрах в тридцати от него и начал долбить пешней на старых лунках лед. «Похоже, что это и есть дед Сергей, а я почему-то представлял его с огромной бородой и усами», – подумал Федор, продолжая рассматривать рыболова. Тем временем рыболов, закончив с подготовкой нескольких лунок, сел на ящик, не спеша вынул удочку и вскоре склонился над лункой.

Незаметно прошел час, Федор за это время поймал всего лишь несколько окуньков и ершей. «Вот тебе и Волга, а рыба здесь ловится не лучше, чем в Подмосковье!» – с некоторым огорчением подумал он, частенько посматривая в сторону деда. А старик между тем нет-нет да и вытащит из лунки приличного окуня. «На что же, интересно, он ловит? Похоже на блесну – насадку не насаживает и не поправляет ее после вытащенной из лунки рыбы. У меня же есть удочка с блесной, надо попробовать!» – решил Федор, продолжая наблюдать за стариком. Но и блесна не принесла успеха. Окунь никак не хотел попадаться на его приманки. Когда же дед вытащил подряд из одной лунки около десятка окуней, Федор не выдержал и направился к нему.

Приход Федора явно пришелся не по душе старому рыболову, который даже не ответил на его приветствие. Желая как-то завязать разговор, Федор предложил деду закурить, но тот отказался от предложенной сигареты, сказав, что уже давно не курит.

– Не берет что-то окунь сегодня на мотыля, – сказал Федор, делая еще одну попытку завязать разговор, но и тут дед промолчал.

Федор понимал, что познакомиться с этим старым и опытнейшим рыболовом надо обязательно, и чем скорее это произойдет, тем для него будет лучше. Ведь приехал он сюда всего лишь на неделю, и терять напрасно время не хотелось.

На этот раз в ход была пущена «козырная карта», не раз выручавшая его в различных непростых ситуациях в командировках.

– А вот в Москве окунь на мотыля берет довольно неплохо, – проговорил он, ожидая, что такое сообщение заинтересует все-таки старика. Однако и это не помогло.

– Вот и езжай за ним в Москву, – пробурчал дед после некоторого молчания, всем своим видом показывая, что ни в какие разговоры он вступать с ним не намерен.

После такого ответа Федор понял, что дед сегодня явно не в духе. Показаться слишком назойливым не хотел и вскоре ушел от старика.

«Да, с таким дедом действительно не просто будет познакомиться», – подумал он, вспоминая слова Василия о старике. Несмотря на то что лунок он набурил здесь немало, рыба почти не ловилась. Лишь изредка вытаскивал то ерша, то небольшого окуня, даже окунь величиной с ладонь ни один не попался. Интерес к ловле начал падать, и он часто стал смотреть не на кивок, а на старика, который за это время еще поймал не меньше десятка хороших окуней. «Сколько смотрю на него, но ни разу не видел, чтобы он менял насадку, и если до этого были какие-то сомнения о применяемой приманке, то сейчас их уже не было. Все-таки ловит он на блесну», – решил Федор окончательно. И вот в один из моментов игры приманкой рука ощутила, как удочку вдруг слегка дернуло, инстинктивно сделал подсечку, но она получилась слишком резкой, и тонкая леска оборвалась. Теперь ему было уже не до деда. Привязав новую мормышку, он весь ушел в процесс игры приманкой, внимательно следя за кивком. «Теперь-то я так резко подсекать не буду!» – думал Федор. Однако время шло, а долгожданной поклевки все не было. Он посмотрел в сторону деда, но того на месте уже не было, лишь вдали маячила его одинокая фигура, удаляющаяся в сторону села. «Наверняка наловил уже достаточно окуней и пошел домой, – подумал он. – Надо попробовать на его лунках, может быть, повезет…»

В отличие от Федора, который за это время пробурил не меньше двух десятков лунок, старик пробил пешней только три, удаленных друг от друга метров на 7–8. «Видно, не от количества пробуренных лунок зависит улов», – пришел Федор к выводу, безуспешно опробовав лунки старика и сделав еще немало своих. Только перед самым уходом, где-то около 12 часов, ему удалось поймать несколько окуней граммов по 150 весом.

Вечером Федор рассказал о своей рыбалке Василию, который тут же предложил сходить к старику и познакомить его со своим гостем. Услышав возражение, Василий не сдавался:

– Я тебя понимаю, но ведь ты приехал сюда не на месяц, а всего на неделю. К тому же дед меня знает и хорошо ко мне относится.

Федор категорически запротестовал, сказав, что он сам в эти дни с ним сблизится.

На следующий день к рассвету Федор был уже на своем месте. Небо все заволокло облаками, и заметно потеплело. Начало было многообещающим. Практически сразу начались поклевки, и с двух лунок он взял больше десятка окуней, среди которых были и величиной с ладонь. Затем в клеве наступило затишье. Старика не было, и он решил попробовать ловить рыбу на его месте, но рыба и здесь не проявляла какого-то особого интереса к его приманке. Почти полтора часа он провел на этом месте, результат – несколько небольших окуней.

Около 11 часов, Федор в это время уже начал думать об окончании рыбалки, внезапно появился старик. На этот раз он был уже не с пешней, а с ледобуром и остановился довольно далеко от острова, метрах в ста от Федора. «Клев, в сущности, уже закончился, а он только пришел, для такого рыболова это не случайность, да и бур он взял для того, чтобы делать новые лунки», – подумал он, решив остаться, и даже начал перебираться на новое место, поближе к старику.

На новом месте было значительно глубже, и почти сразу начали клевать мелкие ерши и небольшие окуньки. Но эта рыба Федора не интересовала, и он начал внимательно наблюдать за стариком.

Дед, сделав лунку, сел на ящик. Немного отдохнув, начал бурить вторую, и только после четвертой лунки, воткнув бур в снег, принялся за ловлю.

Минут пять дед провел у первой лунки, затем перешел на другую, но и у этой лунки он долго сидел. Федор в это время даже подумал: «Клева, видно, не будет». Однако вскоре по энергичному движению рук старика понял, что тот вытаскивает рыбу. Не прошло и минуты, как старик вновь вытащил рыбу. Затем, проведя у этой лунки еще минут пять и ничего больше не поймав, перешел на следующую лунку. И тут началось… Опустив приманку в лунку, он почти тут же начинал энергично выбирать леску, вытаскивая таких окуней, что у Федора даже дух захватило. «Ай да дед! И поверишь в то, что он действительно знает «заветное слово». Полдень уже, да и время-то глухое для рыбы, а он ловит, да еще как!..» – с некоторой завистью и восхищением думал он, глядя, как старик продолжает таскать из лунки окуней. «Закончится клев у него в этой лунке, подойду все-таки», – решил Федор после некоторых колебаний.

Получилось, однако, наоборот. Старик вскоре сам пришел к Федору, попросив у него небольшого, но еще живого окуня в обмен на приличного.

– Щука подошла и отхватила мою самую уловистую приманку. Хочу поставить жерлицу, авось попадется.

Федор, обрадовавшись такому повороту событий, начал торопливо искать в сумке живого окуня. К счастью, таковой нашелся.

– Вам помочь? – спросил он старика.

– Давай! Быстрее поставим.

Возле одной из лунок на месте лова старика лежала целая горка окуней, большинство из которых были весом по 300–400 г. У старика, похоже, не было времени положить их в ящик. Оказав помощь в постановке жерлицы, Федор решил ненадолго остаться здесь и посмотреть, что будет дальше, тем более дед, судя по всему, был в неплохом настроении.

– В отпуске, что ли, приезжаешь сюда каждый день? – спросил старик.

– Да, в отпуске, но сюда не приезжаю каждый день, я в гостях здесь.

– И к кому же ты приехал?

– К Дерюгину Василию.

– А-а, это наш главный механик, я его хорошо знаю. Уважаемый человек. А я-то подумал, что ты из Саратова или Энгельса. К нам много рыболовов из этих городов приезжает, особенно в выходные дни.

– А на что вы так хорошо ловите? Похоже, что на какую-то особую блесну.

Старик улыбнулся и, повременив немного, вытащил из лунки приманку. Ею оказалась мормышка – средней величины «дробинка» из потускневшего, почти черного свинца, на цевье крючка которой находился небольшой кембрик – отрезок изоляции тонкого радиотехнического провода белого цвета.

– А насадку никакую не применяю, – говорил старик. – Чего ее насаживать, когда рыба и так берет. Мормышку сейчас можно было бы и поменьше привязать – поклевок было бы побольше, да уж слишком трудно ею управлять на глубине, а здесь не полтора и не два метра, а четыре с половиной.

Федор долго с интересом рассматривал приманку и лишь потом обратил внимание на удочку. Удочка промышленного изготовления была несколько переделана. К рукоятке-катушке вместо винипластового хлыстика крепился небольшой хлыстик из дюралюминиевой пластинки, сточенной на конус, на острие которого в качестве кивка была закреплена небольшая трубочка ниппельной резины. «Вот, надо же – ничего особенного, а рыба берет», – подумал он.

– Принеси удочку и попробуй здесь половить! Минут через 30–40 должен начаться клев, – спокойно и уже доброжелательно сказал дед, опуская приманку в лунку.

Обрадовавшись такому приглашению, Федор не пошел, а потихоньку побежал к своему месту и, прихватив все свое хозяйство, быстро вернулся. Взяв бур, принялся бурить лунку метрах в пятнадцати от старика.

– Да не бури ты там! Ничего не поймаешь, – крикнул ему дед.

– Почему это?

– Иди сюда и бури вот здесь! – старик указал на место метрах в пяти слева от него. – Там яма и глубина около шести метров, а здесь – выход из нее.

– Разве в яме рыба не клюет?

– Рыбак-то ты, я вижу, еще не опытный. Откуда приехал?

– Из Москвы.

– Тогда все понятно. У вас, наверное, и пойманному ершу рады. Где уж там опыта набираться.

– Рыба у нас есть, и всякая. Может быть, ее не столько, как у вас, но она есть.

– Так знай: в ямах окунь в такое время отдыхает и к пище интереса не проявляет. Кормится всегда в менее глубоких местах, а в этот период недалеко от своей зимовальной ямы. И если ты нашел такое место, то можешь и время его кормежки узнать.

Неожиданно дед поднялся с ящика и заспешил к жерлице. Подойдя к лунке, он спокойно взял в руки уходящую в воду леску, но подсечку делать не стал. Он отдавал рыбе леску, когда же движение ее прекратилось, старик опять не стал делать подсечку, а лишь слегка потянул леску к себе.

– Да подсекайте же! – не выдержал Федор.

Старик, промолчав, стал снова отдавать леску начавшей движение рыбе. И только когда леска перестала уходить в лунку, он резко и довольно размашисто сделал подсечку.

Рыба некоторое время с рывками ходила кругами в глубине. Старик вываживал ее осторожно, с толком, то отпуская, то подтягивая леску. И вот наконец в лунке появилась щучья голова. Немного приподняв рыбу, дед ловко схватил щуку за голову и выбросил на лед.

– Ишь ты, неугомонная какая, – радостно ворчал старик, пытаясь схватить извивающуюся на снегу щуку. – Килограмма на два, пожалуй, будет.

Когда же старик начал освобождать рыбу от крючка, произошла неожиданность.

– Ты только посмотри!.. – воскликнул старик, показывая Федору свою мормышку, находящуюся в пасти щуки. – Это надо же… Ну и ну, вот разбойница! Доигралась, не придется тебе больше ловить рыбок, да еще и мормышки хватать.

Положив щуку подальше от лунки, старик взял удочку и начал играть приманкой. Делал он это довольно быстро, но несуетливо и почти неуловимо. Порой казалось, что в ритмичных колебаниях кивка ничего особенного нет. Федор внимательно наблюдал за рукой старика и, присмотревшись, увидел, как кисть руки не очень заметно, но постоянно работает, задавая мормышке с помощью кивка тот темп и ритм колебаний, которые, очевидно, не только привлекают рыбу, но и заставляют ее хватать голую приманку. Сделав три проводки, он несколько раз подбросил мормышку, как блесну, и вновь начал выполнять проводку. Однако и эта игра мормышки не вызывала поклевку. Затем он, подмотав леску, сделал несколько проводок приманки вполводы и у самой лунки, но и здесь поклевка не произошла. Старик вновь опустил приманку до дна, приподнял ее немного и начал довольно быстро с большой амплитудой махать удильником, как веером. Выполнив этот прием и дав «успокоиться» мормышке, начал медленно поднимать с колебательными движениями приманку вверх. И вот кивок, за колебаниями которого следили две пары глаз, прекратил свои ритмичные колебания и плавно изогнулся. Старик мгновенно сделал короткую подсечку.

– Ага, попался! – торжествующе воскликнул он и вытащил из лунки порядочного окуня.

– Чего смотришь? – обратился он к Федору, освобождая рыбу от приманки. – Бери удочку и лови, начался клев.

Федор, опустив в лунку мормышку с мотылем, начал ею играть, подражая старику, но поклевки не последовало. Перешел на другую лунку, но и здесь игра его приманки ничего не дала. «Надо же, что за окунь здесь: на мотыля не берет, а голую мормышку хватает», – думал он, глядя, как ловко играет приманкой старик.

– Как дела? – обратился вскоре к нему дед.

– Да никак! Не берет у меня рыба.

– На мотыля ловишь?

– Да.

– Ты слишком быстро играешь приманкой. Не надо этого делать! У тебя мормышка с наживкой, да еще и с такой, как мотыль. Играть мормышкой надо более медленно и плавно.

Федор послушался совета старика и стал медленнее приводить мормышку в колебательные движения. В одной из проводок, когда он начал поднимать мормышку от дна, кивок неожиданно изогнулся. К этому времени Федор настолько уже привык к ритмичным колебаниям кивка без поклевок, что на какое-то мгновение, растерявшись, не смог сделать как следует подсечку, а лишь слегка поддернул удильник вверх. Но для того, чтобы рыба засеклась, этого оказалось вполне достаточно.

И вот наконец-то радостный и приятный миг, ради которого рыболовы нередко забираются в отдаленные и глухие уголки, мокнут под дождем или часами стынут на морозе. Приличная тяжесть и рывки рыбы говорили о том, что на крючке довольно крупная добыча. «Хорошо, что я не сделал сильную и резкую подсечку – моя тонкая леска вряд ли бы выдержала», – подумал он, боясь быстро тянуть рыбу к себе. Очень хотелось позвать на помощь старика, но, не желая показаться ему совсем уж новичком, он не стал этого делать.

Сильно натянутая леска грозила вот-вот оборваться. При рывках он начал отдавать рыбе часть лески, а затем, постепенно выбирая ее, стал все выше и выше поднимать рыбу от дна. Когда же ввел рыбу в лунку и ускорил ее подъем, натяжение лески, очевидно, достигло предела прочности, и она лопнула. Не растерявшись, Федор быстро запустил руку в лунку. Нащупав голову, крепко ухватился за нее и выбросил рыбу на лед. Теперь можно было и торжествовать. Подняв окуня высоко вверх, Федор радостно крикнул:

– Смотрите, какого выволок!..

Старик оглянулся. Увидев рыбу и сияющее от радости лицо Федора, медленно поднялся с ящика и направился к нему.

– Хорош горбач, – проговорил он, подойдя к Федору. – На килограмм, пожалуй, потянет. А леска какая?

– Импортная, 0,12 мм.

– Молодец! А я уж подумал, что рыболов ты совсем неопытный. На 0,12 мм такого окуня не просто вытащить, и не каждый это сможет сделать.

После сказанного Федор испытывал радость уже не столько от пойманного впервые в жизни крупного окуня, сколько от похвалы опытнейшего рыболова.

Окрыленный таким успехом, Федор принялся энергично продолжать ловлю, но рыба к этому времени совсем перестала клевать, даже старик уже начал скучать. Побыв еще немного у лунок, они закончили ловлю и пошли домой.

Эта рыбалка их сблизила. По дороге они наконец познакомились, и между ними завязался непринужденный разговор.

– А почему вы сегодня пришли так поздно? – спросил Федор.

– Видишь, день сегодня серенький, а вчера был ясный. В солнечный день, не очень морозный, окунь часто выходит на прибрежные мелководья и косы с глубиной не более 1,5–2,5 м и, как правило, рано утром. Малек в это время частенько держится у таких мест, а окунь идет за ним. В пасмурные дни малек находится на глубине, на выходах из ям. Нередко случается, когда малек держится вблизи зимних стоянок окуня, и тогда этот хищник в поисках пищи далеко от своей ямы не уходит. Важно определить его тропы. А когда он выходит кормиться, подмечать надо. Не всегда это случается рано утром, в пасмурные дни февраля клев нередко бывает и перед обедом. Вот я и пришел к этому времени. Для рыболова наблюдательность – почти половина успеха. Клев, как правило, в этом случае продолжительным не бывает, но и за это время можно неплохо поймать.

– А старуха на вас не ворчит, что каждый день ходите на рыбалку?

– Некому на меня ворчать. Старуха давно уже умерла, есть дочь и внуки, но живут далеко от меня. Иногда приезжают в гости, зовут все время к себе. Но разве я смогу жить вдали отсюда? Думаю, что нет. Родился здесь и умру здесь.

– Трудно ведь одному в вашем возрасте, и по дому дел немало.

– Конечно, нелегко. Печку топлю и готовлю еду пока сам, а вот полы помыть уже не могу как следует, но мир не без добрых людей. Соседка Полина, дай бог ей здоровья, раз в неделю приходит полы помыть и навести порядок, я ей часто рыбу отдаю, мне-то ее нужно всего ничего, вот и сегодня почти все отдам ей.

Федор не стал больше тревожить душу старика. Вскоре на перекрестке дорог они расстались, договорившись встретиться завтра рано утром.

Когда Федор вошел в дом, Анна, жена Василия, пришедшая на обед, заметила:

– Настроение у вас неплохое, наверное, есть чем похвалиться?

– Сегодня, пожалуй, рыбу можно и пожарить даже. Килограмма два с половиной наверняка будет, – с улыбкой ответил он, вытаскивая из рюкзака сумку с рыбой.

– Ну, один совсем неплохой, – сказала Анна, переложив рыбу из сумки в тазик.

– Завтра, думаю, улов мой будет побольше.

– Что, уже освоились?

– Да нет еще, но уже начинаю…

Пообедав и немного отдохнув, Федор принялся за переоборудование снасти. Ему казалось, что, оснастив удочку так, как у деда, при его активности, куда уж старику угнаться за ним, он превзойдет его в улове. Тонкий провод с белой изоляцией и ниппельную резину он нашел в доме, и к приходу с работы Василия удочка была переоборудована.

Однако Василий, выслушав рассказ Федора о том, как дед успешно ловил окуней без всякой насадки с помощью показанной ему снасти, не разделил его оптимизма.

– Думаю, что дед тебе еще свое «заветное слово» не сказал, – осторожно заметил он, внимательно рассматривая удочку.

– Чего здесь особенного?.. – Играй приманкой и чаще ходи по лункам – и будешь с уловом.

– Может быть, это и просто, я не такой уж опытный рыболов, чтобы так судить об этом, но почему-то многие удильщики предпочитают все-таки ловить окуня на мормышку с мотылем. И мотыля я тебе советую завтра все-таки взять с собой.

Василий не поколебал веру Федора в успех ловли новой снастью, но мотыля на следующий день он на всякий случай прихватил с собой.

На этот раз старик опередил Федора и к его приходу уже сидел с удочкой на вчерашнем месте.

– Посидим часок, не будет клева, поедем на косу, – проговорил он, здороваясь с Федором.

Рыба не брала, и терпения просидеть за удочками без клева им хватило минут на сорок.

Придя на косу, старик долго ходил от одного места к другому, внимательно осматриваясь по сторонам, и Федору начало даже казаться, что этому и конца не будет. Наконец, остановившись, старик решительно сказал:

– Бури здесь!

Опустив в лунку приманку, старик проговорил:

– Самый раз, глубина около двух с половиной метров. Теперь по этой линии, – он показал рукой, – и надо бурить лунки метров через шесть-семь.

Сделав несколько лунок, они принялись за ловлю. Минут через десять дед поймал двух небольших окунишек и, отпустив их, перешел на другую лунку. Для него она оказалась счастливой. Сразу же начались поклевки. Очевидно, он попал на жирующую стайку, и окуни пошли один за одним. Сначала ловились небольшие, но вскоре стали попадаться и более крупные.

У Федора дела шли неважно. Пробурив и опробовав около десятка лунок, он поймал всего лишь одного небольшого окуня. Когда старик после непродолжительного затишья вновь начал таскать окуней, Федор не выдержал и подошел к нему.

– Что, не берет? – поинтересовался дед. – Подожди немного, перестанут брать, попробуй пробурить лунку справа от меня.

Однако и новая лунка не принесла Федору успеха. А дед не спешил уходить от счастливой лунки. Через несколько минут он опять вытащил из нее пару хороших окуней. Расстроившись, Федор ушел к своим лункам, но они были как заколдованные – ни одной поклевки. «Что-то у меня не то», – приходил он к выводу. И как бы читая его мысли, старик поинтересовался удочкой.

– Леска не совсем та, что надо, да и кивок тоже. Мормышка вряд ли будет хорошо играть и привлекать рыбу.

– Кивок у меня из такой же ниппельной трубки, а леска даже тоньше, чем у вас, – возразил Федор.

Старик молча вытащил из лунки удочку и, вздохнув, сказал:

– Смотри, моя леска чуть потолще, но она мягче и грубеет на морозе меньше. А кивок!.. Жестковат он у тебя. И леску, и ниппельную трубку надо подбирать. Случается, когда из десятка одинаковых лесок можно использовать только одну, то же самое можно сказать и о ниппельных трубках.

– А я-то даже не подозревал об этом, – задумавшись, сказал Федор.

Не сказав больше ничего, старик полез в рюкзак. Достав коробку с рыболовными принадлежностями, отыскал кивок и отмотал с катушки метров десять лески. Поблагодарив старика, Федор принялся переоборудовать удочку. Мормышка, он сразу это почувствовал, стала более управляемой при выполнении приемов игры, и ему вскоре даже удалось поймать пару окуней, но дальше этого дело не пошло. Старик продолжал ловить, а он, пытаясь попасть на жирующую стаю, бурил все новые и новые лунки, но, увы, они не приносили успеха.

– Ну, а теперь в чем дело? – спросил он, подойдя к старику. – Не берет окунь у меня.

Старик, посмотрев на уставшего Федора, сказал:

– Рыба ловиться этим способом начнет не сразу – нужны тренировка и терпение. Важно, чтобы ты сам это понял. Я давно уже усвоил, что когда говоришь или советуешь что-то, то тот, кому ты это делаешь, выслушает тебя, но делает потом все по-своему. И пока не поймет сам смысла сказанного, толку не будет. Теперь вижу, что ты в этом деле начал уже кое-что понимать.

Видел, как играют на гармошке? Бегают пальцы по клавишам, ничего вроде бы особо хитрого в этом нет. А возьмись играть… Вот и здесь примерно так же.

– Но ведь удочка – не гармошка.

– Конечно, не гармошка, но когда научишься играть приманкой, то зазвучит и ее «музыка», и она станет привлекать рыбу. Я уже более тридцати лет ловлю зимой рыбу на мормышку без насадки и рад, что научился в свое время этому. Разве мог бы я сейчас со своими почти негнущимися пальцами и далеко не лучшим зрением насадить мотыля на крючок… Так что присматривайся, как я играю приманкой, больше тренируйся, и дело пойдет – не все сразу дается.

– И долго мне придется учиться?

– Все будет зависеть только от тебя. Если будешь часто брать с собой на рыбалку мотыля, не надеясь особо на успех ловли этим способом, то, прямо скажу, учиться будешь долго. Только тогда, когда ты поверишь в успех ловли на безнасадочную снасть, не надеясь ни на что другое, начнешь совершенствоваться, и здесь еще многое будет зависеть от твоей наблюдательности, активности и творческой инициативы. Многое при ловле зависит от фантазии рыболова. Чем больше ее будешь проявлять, тем успешнее будет ловля.

– Я много слышал об этом способе ловли рыбы, но до знакомства с вами очень мало верил в успех такой ловли, я даже серьезно не относился к рыболовам, которые пытаются ловить рыбу на мормышку без насадки. А может быть, вы знаете какое-то «заветное слово»?

Старик усмехнулся и, немного помолчав, сказал:

– Даже так!.. Я знаю, что обо мне такое говорят. А насчет «заветного слова» скажу, что оно само к тебе придет, когда овладеешь многими тонкостями такой ловли рыбы. На это уходят многие годы, но если ты наблюдателен, активен, имеешь терпение, обладаешь фантазией и умеешь на практике применять эти качества, то успехи в ловле у тебя обязательно появятся, и раньше, чем ты даже предполагаешь. А если ты считаешь, что я свои «секреты» прячу, то ты ошибаешься, хотя можно было бы (это не такой уж большой грех) некоторые из них иметь при себе. Я многим показывал не только свою снасть, но и приемы ловли на нее, но все хотят очень быстро иметь результаты и нередко, не поймав ничего, начинают разочаровываться и считать, что я владею каким-то магическим «заветным словом».

Тут старик быстро сделал подсечку, но рыба не засеклась.

– Ну вот! С разговорами поклевку прозевал, – проговорил он, начав быстро поднимать приманку вверх.

После этого поклевки прекратились, и они некоторое время сидели молча у лунок, но втянутый в разговор старик молчать долго уже не мог. Ему редко удавалось как следует выговориться, и он вскоре продолжил разговор:

– Количество поклевок при этом способе ловли, если, конечно, снасть хорошо отлажена и ты умеешь играть приманкой, гораздо больше, чем при ловле на мормышку с насадкой.

– Это почему же? Неужели рыба так глупа, что «голый» металл будет хватать чаще, чем с насадкой? Что-то здесь не так…

Старик, ничего не сказав, дернул слегка удильник вверх и тут же начал осторожно вываживать рыбу. Вскоре крупный окунь был в его руках.

– Во-о, какой разбойник, а соблазнился-то «голым» металлом! – радостно говорил он, освобождая рыбу от приманки.

Отправив мормышку в лунку и поиграв ею с минуту, он вновь заговорил:

– Так вот! Здесь все так! На мормышку с насадкой берет в основном голодная рыба, а на «голую» еще и сытая. Почему? Да потому, что окунь – рыба хищная и очень любопытная. Движущаяся мормышка его не только привлекает, но и очень возбуждает. Когда приманка беспрерывно крутится, колеблется, да еще и уходит куда-то вверх, то у окуня прежде всего срабатывает хищнический инстинкт, и это заставляет его, даже сытого, схватить приманку. Создать же игру мормышки, привлекающую внимание сытой рыбы, когда на крючке ее находится мотыль или какая-нибудь другая насадка, довольно трудно. В большинстве случаев увеличение колебательных движений такой приманки лишь настораживает рыбу, и от взятия ее она зачастую воздерживается.

– Да, довольно убедительно, – проговорил Федор и отправился на свое место. Радужное утреннее настроение заметно упало. Федор некоторое время старательно играл приманкой, подражая старику, но, ничего не поймав, перешел на ловлю с мотылем. Не так часто, как хотелось бы, рыба начала ловиться, но это заметно не подняло его настроение. Клев вскоре совсем прекратился, и рыболовы начали собираться домой.

– Что-то ты, Федя, скис совсем, – заметил старик и, несмотря на протесты, переложил в его сумку добрую половину своего улова.

– И что я скажу Василию?

– Что есть, то и скажешь! А успех к тебе еще придет…

– Ну, прямо как в поговорке «терпение и труд – все перетрут».

– Вот именно! Без большого труда и терпения ничего не дается. Я прожил уже свою жизнь, и легко мне никогда и ничего не давалось.

Вернувшись с рыбалки, Федор застал дома пришедших на обед Василия и Анну.

– Как успехи? – с нескрываемым интересом спросил Василий.

Федор, ничего не ответив, снял с плеча рюкзак и вытащил из него сумку с рыбой.

– Ты только посмотри, Аня, сколько здесь рыбы, да еще и какой!.. Ну, друг, ты, наверное, от счастья потерял дар речи. Видно, старик сказал тебе все-таки «заветное слово».

От таких слов Федору стало не по себе. И когда уже рыбу высыпали в тазик, он процедил сквозь зубы:

– Да не я это поймал, моего улова здесь совсем немного.

– Как так?

– Дед дал, а у меня рыба почти не клевала.

– Неужели он так и не сказал тебе «заветного слова»? – после некоторой паузы спросил Василий.

– Сказал!

– И в чем же дело?

– Старик – большой мастер рыбной ловли. А «заветное слово» его – в наблюдательности, в умении на практике применять полученные знания. Кое о чем он мне, конечно, рассказал, но больше все-таки предоставил возможность самому понять, в чем кроется успех ловли. И мне до него еще очень далеко.

Весь вечер Федор был под впечатлением разговора со старым опытным рыболовом. Одну из своих удочек оснастил более гибким кивком, а к леске привязал «дробинку» несколько меньшего диаметра. А назавтра он решил идти на рыбалку без мотыля. «Буду больше по-разному играть приманкой – наверняка какая-то игра привлечет внимание рыбы», – решил он.

День рыбалки выдался тихим и довольно теплым. Пришла оттепель, и температура была где-то около нуля. Федор даже по своему небольшому рыбацкому опыту знал, что в оттепель рыба ловится часто гораздо лучше, чем в мороз. На этот раз дед повел его к береговой отмели, где глубина не превышала полутора метров. «На этом месте я всегда неплохо ловил», – сказал он, опуская мормышку в лунку. Однако рыба здесь довольно долго не клевала. Минут через тридцать дед все-таки нашел рыбу на глубине два метра. Сделав несколько лунок, он почти из каждой из них вытаскивал по три-четыре окуня. У Федора и здесь продолжительное время не было поклевок, несмотря на то, что лунок здесь он пробурил гораздо больше, чем дед. Наконец после продолжительной игры приманкой в одной из лунок произошла поклевка. После выполнения подсечки он почувствовал, что на конце лески вполне приличная рыба. Ею оказался окунь весом около 400 г. И это, надо сказать, был не последний окунь за эту рыбалку. После одиннадцати часов они отправились домой. Конечно, улов Федора (три приличных окуня) был гораздо меньше улова старика, но он был им очень доволен – все они были пойманы им на мормышку без насадки.

Через три дня Федор уехал. Не удалось ему увезти с собой много рыбы, зато в памяти остались неповторимая и своеобразная красота зимних рассветов на огромных волжских просторах и, конечно, встречи со старым опытным рыболовом, который за неделю совместных рыбалок научил его тому, чему нередко учатся годы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.